Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина

и обладает самым образованным умом. Ты ведь сам любишь и ценишь умных людей.

      Князь презрительно оттопырил губу:

      – Не знаю. Меня мало интересуют чувствительные сердца в мужчинах. По мне пруссак граф Герц гораздо умнее.

      Екатерина согласно кивнула:

      – Меня он привлекает пылкостью, чистосердечием и живостью. К тому же, я заметила, за что он ни возьмется, уж конца добьется.

      Потемкин усмехнулся:

      – Чем же, в таком разе, вас привлекает Неаполитанский дипломат Серра-Каприола? Чаю, не красотой?

      Екатерина мягко возразила:

      – Меня, князь, не трогает таковая красота, хотя покойная его жена была настоящей красавицей, не правда ли?

      Светлейший, демонстрируя свою осведомленность, с усмешкой ответствовал:

      – Кажется, он собирается теперь жениться на княжне Вяземской, тоже отменно красивой. Она всегда разодета в пух и прах. Пожалуй, наша знаменитая модистка Виль, упражнена шитьем кисейных платьев для нее без передыха. А госпожа Кам-пиони, вестимо, едва успевает снабжать ее всяческими украшениями.

      Екатерина с любопытством засмотрелась, на присутствующую здесь, княжну Вяземскую.

      – А как она всегда причесана! – заметила она. – Недавно она явилась ко двору с накладкой волос в виде башен с висячими садами a-la Semiramid.

      Помолчав, Екатерина вопросительно поглядела на князя Григория. Тот принялся за свои ногти.

      – А вот кто мне не нравится, – довершила она, – так это барон Нолькен. Пожалуй, я отношусь к нему с предубеждением, постольку он представляет здесь, не любимую мною Швецию.

      – Можливо ли любить Швецию? – мрачно промолвил Светлейший князь.

      Екатерина ответствовала ему в тон:

      – Стало быть, не можно. Сия страна слишком коварна, чтобы ее любить.

      Записки императрицы:

      Князь Потемкин выкупил у Кирилла Разумовского его оркестр за сорок тысяч рублев.

* * *

      Французский посланник, оглянулся на графа Нарышкина, стоящего за креслом императрицы: сегодняшний с ним разговор был весьма свеж в его памяти. Граф де Сегюр удивился горячности Льва Нарышкина, с коей тот запальчиво огрызнулся на его неосторожную реплику об управлении Россией. Мало кто, собственно, ожидал такового от шутливого обер-шталмейстера императрицы.

      – Промежду прочим, – сузив свои серые глаза, зло усмехнулся ему в лицо Лев Нарышкин, – нет того места в жизни нашего отечества, куда бы ни коснулась аттенция нашей царицы! Известно ли вам, что она основала Академию, общественные банки даже в Сибири! При ней основались фабрики стальных изделий, кожевенных заводов, разнообразных мануфактур! Благодаря ей, мы торгуем почти со всеми европейскими странами. Даже с китайцами – в Сибирской Кяхте. Государыня снаряжала морские экспедиции в Тихий и Ледовитый океаны, к берегам Азии и Америки. При ней учреждены новые училища военного и морского ведомства. Вам еще перечислять?

      Лицо Нарышкина покрылось красными пятнами. Он был сам на себя не похож. Французскому