Воронье гнездо. Марика Макей

я перевернулся на бок и ужаснулся. Волосы по всему телу вздыбились, а кожа покрылась неприятными пупырышками – из окна на меня таращились два глаза.

      Я так резко встрепенулся и соскочил с кровати, что не смог устоять на ногах и рухнул, запутавшись в пододеяльнике. Глотку сковала невидимая сила, но как только я смог справиться со страхом, так сразу заголосил что было мочи.

      Бабушка вбежала в мою комнату, включила свет и бросилась мне на помощь. Она была в длинной, хлопчатобумажной сорочке, с растрёпанной копной волос на голове и осоловелыми глазами, от чего я поначалу опять испугался, но вовремя взял себя в руки.

      – Слав! – взволнованно пролепетала женщина. – Что стряслось? Кошмар приснился, аль покусал кто?

      – Лицо! – только и смог вымолвить я. – В окне! Лиц…

      Снова выглянув на улицу, я увидел только темноту. Никакого лица там и в помине не было, но в памяти чётко отпечаталось испугавшее меня видение.

      – Ли-ицо, – недоверчиво протянула бабушка. – Да брось, Слав. Может, собака какая пробежала… Хотя, молодёжь нынче шальная пошла, возможно, кто и забрался в огород. Ух, если узнаю!

      – Да ладно, Ба, – потирая шею, устало проговорил я, – всё в порядке. Вдруг, мне и вовсе это показалось.

      – Ляжешь со мной?

      – Че-его? – удивлённо фыркнул я.

      – Твой отец, бывало, засыпал только под моим крылом, когда его беспокоили кошмары, – улыбнулась бабушка. – Он боялся грозы и всегда спал рядом в непогоду… Правда, будучи в твоём возрасте, всё же ночевал в этой комнате, хоть и не переставал бояться.

      – Потому что в этом и заключается мужской характер. Спать с бабушкой в семнадцать! Надо же такое придумать.

      – Ну, тогда спокойной ночи, Слав, – хитро прищурив глаза, сказала бабушка.

      – Спокойной ночи, – в ответ улыбнулся я.

            Странно, что отец упомянул о том, что мне следует наладить с ней отношения, ведь между нами не оказалось даже намёка на барьер непонимания.

            Поправив постельное бельё на кровати, я улёгся удобнее. Побороть желание снова вглядеться в темноту на улице оказалось сложнее, чем я предполагал, но я справился с наваждением, ибо знал, что точно не усну, если взгляну на окно хоть единожды. Закутавшись в одеяло, словно в лаваш, мне всё-таки удалось успокоиться, и через какое-то время я сомкнул потяжелевшие веки и уснул.

      ***

      Утро нового дня выдалось ясным и солнечным. До отвалу насытившись сочными, румяными блинами с душистым вареньем я отправился на прогулку.

      Дом бабушки хоть и казался хлипким и осевшим, растения в саду всё равно придавали ему жизни. Перед хибарой, как и у многих, здесь располагался палисадник, вот только напоминал он больше лес, чем сад. Берёзы и сосёнки, служившие оградой от пыли с дороги, вымахали почти шесть-семь метров в высоту. Между ними, раскинул шипастые ветви шиповник, а за живой изгородью ягодными ароматами дурманили обоняние клубника и земляника.

      Асфальтированная лента вела прямо, я решил осмотреть местность, не сворачивая с единственной очеловеченной