Воронье гнездо. Марика Макей

о выводил. Слизень в яркой кепке с толстой цепью на груди состряпал нахальное выражение лица. По-моему, остроумно! Это граффити ясно даёт понять, как я отношусь к рэпу.

      – Не гони, Слав! Куда я напишу ещё одну букву?

      – Не тронь моего слизня!

      От спора нас отвлекли мигалки полицейской машины и характерный звук сигнала клаксона, мы с Тохой быстро похватали рюкзаки и кинулись бежать. Машина погналась за нами, фараоны что-то кричали по рации, а мы неслись на всех парах, изредка поглядывая друг на друга и обмениваясь смешками. Такая погоня была не впервые.

      На самом деле, на уличных художников обычно не обращают никакого внимания, в основном патрули вылавливают алкашей и наркоманов, балующихся спайсом и подобной дрянью, но после того случая, как здание отдела полиции района стало пестрить шикарнейшим граффити, на нас ополчились.

      – Разделяемся, Тох!

      На перекрёстке мы побежали в разные стороны. Я слышал, что машина остановилась, значит, один из мусоров вылез и начал преследование на своих двоих. Плохой ход, бегаю я отлично!

      Я завернул в первый попавшийся переулок, потом ещё в один и ещё. Затем запрыгнул на мусорный бак и перемахнул через сетку-рабица. Никто бы не смог меня поймать! Только не великого Артоса!

            Соскочив с сетки, я остановился, посмотрел назад, преследователь отстал. Я почувствовал, как приятное, эйфорийное состояние расползается по телу, и не смог сдержать ухмылки.

      – Блюстители порядка, – еле слышно хмыкнул я. – Не на того напали!

      Накинув на голову капюшон, который слетел во время погони, я не спеша побрёл по переулку, но до ушей донёсся свистящий звук тормозов. Полицейская машина перекрыла движение, в кровь снова ударил прилив адреналина. Развернувшись на месте, я помчался назад, но не тут-то было. Врезавшись во что-то, я опрокинулся на асфальт, содрав кожу с локтей. Передо мной стоял патрульный, испепеляя меня взглядом и свирепо вздымая мощную грудь в попытке отдышаться.

      – Быть такого не может! – ошарашено пробормотал я. – Попался, твою мать!

      ***

      – Слав, это уже выше дозволенного!

      Мама кричала, по меньшей мере, уже четверть часа, её лицо раскраснелось, волосы выбились из причёски, а вечно добрые глаза в данный момент метали молнии.

      – Отделение полиции! В таком-то возрасте! Ну, надо же! – распалялась она. – А ведь я тебе говорила, что этим всё кончится!

      – Ма, – устало буркнул я, – ты так говоришь, будто я убил кого-то.

      – Один из твоих дружков оказал сопротивление – брызнул сотруднику полиции в глаза краской из баллончика! Это, по-твоему, не начало деградации?

      Тоху не поймали, как и сказала мама, он стойко отбился от закона. Допрашивая меня, выяснить ничего не удалось. Я сказал, что любой человек мог стоять рядом и делать граффити, знать его я не обязан. Моими показаниями остались недовольны, правоохранительные органы, как мне показалось, заточили на меня зуб. Благо у отца имелись связи, меня отпустили, даже не заводя дело, а это не так-то просто устроить, если уже составлен протокол и ты сидишь в отделении полиции.

      Кстати, об отце…

      – Артём, – взвизгнула мама, обращаясь к нему, – почему ты молчишь?! Я что, так и буду одна воспитывать нашего непутёвого сына?

      Папа сидел, сложив руки на груди, и внимательно наблюдал, как мама активно жестикулирует в попытке что-то объяснить, а я неустанно делаю вид, что мне по барабану. Отец вообще личность непредсказуемая и подобное его поведение мне явно не нравилось. Я насторожился.

      – Я ждал, пока прекратится истерика, – спокойно отозвался папа. – Если ты закончила, дорогая, значит, могу начать я?

      – Уж будь любезен! – Мама стукнула меня полотенцем, которое всё это время не выпускала из рук, и удалилась на кухню.

      – Скажи мне, сын, – покашляв, начал отец, – то граффити на стенах отделения полиции, надпись «Артос рулит!», это твоих рук дело?

      – Я что, по-твоему, единственный художник в городе?

      Почему он начал разговор именно с этого вопроса? Я точно знал, что с той стороны здания полиции не велось видеонаблюдение, свидетелей тоже быть не могло, Тоха замёл все следы…

      – Конечно, нет, – улыбнулся он. – Но, по всей видимости, конспиратор из тебя никудышный.

            Я наморщил лоб, сведя брови вместе. От волнения в животе скрутило органы. Свой организм я знал хорошо, такой спазм, своего рода интуиция – ничего хорошего меня, похоже, не ждало…

      – Никудышный конспиратор?

      – Именно, – кивнул отец. – Это же надо нарисовать граффити с именем, которым ты подписываешься в сети. Верх идиотизма.

      Я сидел и смотрел на отца, округлив глаза от удивления. Не знаю, что поразило меня больше всего. То, что он прямым текстом назвал меня идиотом или то, что я с ним полностью согласен. Какого чёрта я не подумал об элементарной вещи – конспирации?!

      – Эмм… – я не знал с чего начать. – Ну, раз уж меня отпустили, значит, дело замяли?

      – Конечно.

      – Фух!