Тотемизм. Гаспар Рамбле

она пригласила меня в гости, обещала познакомить с интересным человеком. Написала на лощеной бумажке адрес. Когда прощались, в ее глазах промелькнула скромная вера, оправдать которую мне непременно захотелось. В один из скучнейших дней появилось желание принять приглашение. Когда прохожие указывали на больницу, теплилась надежда на ошибку. Разочарование и удивление торопили меня обратно домой. Путь оказался немаленьким и уже проделанным, поэтому пришлось их отыскать. Теперь я ни о чем не жалею. С Черепахой и правда время проходило интересно. С тех пор в такие же дни безделья мы часто виделись.

      ***

      Открываю глаза: на них падает теплый лучик солнца из еле видимой щелки между толстых штор. Технические трески и вои заглушают пение, шелест и даже карканье. Понимаю, что еще раннее утро, потому что окно выходит на север, и боковые лучи проникают сюда только сейчас. Моя квартира стала тесной для твоих жизненных потребностей. Двадцати квадратных метров спальни не хватает для ночных телефонных разговоров и бесконечных печатных работ. По всем горизонтальным поверхностям разложены какие-то цветные бумаги, макеты «один к ста», красочные плакаты и черно-белые фотографии твоих проектов. Часто приходится высоко поднимать ноги и перешагивать через корявые коробки и мотки проводов, чтобы не повредить ночной труд служащего рекламного агентства.

      Помню твои попытки оборудовать туалет под кабинет большого босса, но соседские бачки и тонкие кирпичные перегородки постоянно отвлекали. Мы выходили из этого положения твоими поздними задержками на работе и моим молчанием после них.

      Кухня приспособлена исключительно для подогрева пищи. Если еда не растет, то ее, искусственную, резиновую на вкус, цеховые дамы раскладывают в красочные порционные пакеты, на которых написано время, через которое – «Приятного аппетита». Готовить полноценный обед чаще всего было не для кого и не с кем. Кроме четырех стен, овального с массивной ручкой холодильника и масляной газовой плиты, на кухне не на что было облокотиться. Стол давно перенесли в спальню, чтобы тот продлил письменного товарища. Дуэтом они составляли солидную компанию книжным полкам, тумбочкам, стульям, но не сочетались с просторной кроватью. Взгляд постепенно привык к этому, даже удавалось избегать углов, которые часто норовили поставить то тут, тот здесь резкий синяк. Вместе мы давали картину современной деловой квартиры. Пыль заменилась весенним счастьем. А из центра комнаты расходились ленточки любви, в которых мы запутались.

      Вижу тебя. Ты, как всегда, улыбаешься во сне. Он у тебя спокойный, и я никогда не могу понять, что происходит в твоей быстрой жизни. Ты каждое утро подолгу рассказываешь о том, как гуляешь по нашим любимым местам, мы крепко держимся за руки и молчим. Дышим приятной тишиной, потому что нам хорошо и кроме человека, идущего рядом, ничего не волнует. Физически мы рядом, и это приносит нам странное удовлетворение чувства собственности. Самое главное – мы рядом в мыслях, и это переполняет нас и заставляет молчать. Так считаешь ты. Но на самом деле не перебивает