Старушка на курьих ножках. Елена Лампига

разобраться, это ж талант! Непревзойденный талант! – Решил он поразглагольствовать. – Изготовить подделку, да такую, что сам черт не разберет, где подлинник!

      – Не могу с тобой согласиться, Филипп. Я твою подделку не видел.

      Старик живо поставил свой кейс на стол, достал из него коробку, из коробки с превеликими осторожностями достал он колье, нисколько не отличавшееся от уже имеющегося. Бруно наклонился, взял колье в руки:

      – Потрясающе. Невероятно! – Он даже перешел на шепот.

      Несколько лет назад ювелирный дом Лурье уже под управлением Бруно провел выставку драгоценных предметов обихода и украшений царского двора, вывезенных эмигрантами. Выставка посетила несколько крупных российских городов, имела ошеломительный успех. Успех омрачен был одним неприятным событием. Распорядитель выставки, сопровождающий ее по России, позвонил однажды Бруно и сообщил, что колье из личной коллекции Филиппа Лурье оказалось фальшивым. Это подтверждала вполне достоверная экспертиза. Бруно из сострадания к чувствам старика ничего не сказал ему сразу, велел представителям фирмы разбираться на месте, оказывать содействие следствию и обо всем докладывать ему лично, минуя почтенного Лурье. Старик явился к нему спустя время сам, был возбужден, юлил по обыкновению, в конце концов попросил прекратить разбирательства. Сквозь поток сбивчивых объяснений Бруно понял одно – старый аферист сам подсунул ему лишь копию колье для путешествия по России.

      – Черти меня попутали! – Он заламывал тогда руки, покаянно тряс головой.

      «Чтоб тебя черти слопали», думал Бруно. От греха подальше он в тот же день перевез подлинник в свой особняк в предместьи Парижа и дал отбой в Россию.

      – Не то чтобы я тебе не доверяю, Филипп… – Бруно подбирал слова, выставив руки ладонями вперед. – Но во избежание путаницы…, – растянулся он в улыбке, – подлинник пусть хранится у меня.

      Прибывшая из России копия вернулась тогда в полное распоряжение коварного владельца.

      Теперь они лицезрели оба экземпляра вместе. С лихорадочным воодушевлением истинных ценителей и знатоков они рассматривали украшения, передавали их друг другу, сравнивали, изучали камни – крупный розовый бриллиант и россыпь более мелких обычных. Дед цокал языком, Бруно восхищался мастерством огранки.

      – Погоди, – опомнился Филипп. – А где теперь подлинник? Мы их перепутали!

      Бруно поднял голову вверх, словно призывая небеса избавить его и от деда и от колье, с которыми вечно какая-то история.

      – А! Я прихватил с собой инструмент, – Филипп стукнул себя ладонью по лбу. «Как предусмотрительно», задумался Бруно.

      Они вернулись к столу, старик достал из того же кейса какие-то приборы.

      Россия, поместье

      Луиза разливала чай на английский манер через ситечко.

      – Чаю напьемся. Ликер где, Варвара? Спрятала что ли?

      – На экспертизу отдала, бабуль. В наркологический диспансер.

      – Язва.

      – Язва у Витьки случилась. От вашего ликера.