Старушка на курьих ножках. Елена Лампига

не могу смотреть, как ты надрываешься, – не унималась та. -Ну посмотри на себя! Графинюшка наша свежее. – Графинюшкой Катька называла бабушку Варвары Луизу Вацлавну, старушку преклонных лет, весьма деятельную и темпераментную особу, надо сказать.

      – Кто на свете всех свежее, и румяней и вреднее.., – пробормотала Варя и с жаром задышала на стекло. Сегодня в музее был выходной и они решили заняться уборкой.

      – Вот на той неделе Борис Иваныч приезжал. Хороший же дядька! Явленского просил. А он уже месяц, на минуточку, ездит! Ну хочет Явленского – сделай дядьке приятное, продай!

      – Кааать! – Варвара перестала мыть окно и посмотрела на подругу.

      – Я сказала, что мы подумаем.

      – Каааааать…

      – Ну что, Варь?

      – Я бы вот вас двоих продала. Тебя и графинюшку в довесок.

      – О как! А крепостное то право отменили, не слыхала?

      – Рано отменили!

      – Да и бабушка в довесок идти не может. Бабушка может идти в наказание. За очень тяжкие грехи, – изрекла Катька. – Я все. Тебе долго еще?

      – Нет. Одно окно. И стирка.

      – Угу. – Катерина вылила воду в куст отцветающих пионов, поставила ведро и уселась на мокрые еще ступени. Откинулась назад, задрала голову к солнцу. – Жара-то какая! А пойдем на речку сегодня, – прокричала она подруге в дом.

      – Пойдем, – сказала Варвара совсем рядом. Она уселась сбоку от Катерины и тоже подняла голову. Лицу тут же стало нестерпимо горячо.

      – Устала?

      – Вообще? Или сегодня?

      – Да ну тебя.

      – Мне сегодня сон такой дурацкий приснился. Как бы не случилось чего. Маетно что-то.

      – Борис Ив…

      – Кать, не нервируй, а? Нет у нас Явленского. Ты это знаешь лучше всех!

      – Есть!

      – Это НЕ Явленский! – Варя подскочила и ушла в дом, раздраженно печатая голыми ступнями по полу.

      – Зато какой это Неявленский! – улыбнулась подруга.

      Франция, Париж

      Бруно Дюпре нажал кнопку отбоя, потер глаза спросонья. Зачем, интересно, старики встают в такую рань? Он велел Жоржу приготовить кофе, решительно встал, прошел в ванную, принял душ. Все это время он гадал, что же на самом деле произошло. По телефону Филипп не стал ничего объяснять. Дааа, дед не давал ему скучать. С тех самых пор, как тот фактически отошел от дел, а Бруно возглавил его ювелирный дом, деду не жилось спокойно. Бруно еще только застегивал рубашку, а Жорж уже известил о приезде месье Филиппа Лурье. Бруно улыбнулся. Со двора он что ли звонил? Мужчина сбежал вниз по лестнице навстречу посетителю. Филипп стоял в мраморном холле у громадного зеркала. В руках он держал небольшой кейс. Филипп был стар, но отчаянно молодился. Одет он был в светлый утренний костюм в полоску – в петлице неизменно цветок!, элегантный шейный платок закреплен утонченной английской булавкой. Шляпа сидела на голове с неподражаемым шиком. Щеголь! – подумал Бруно и расцеловал