Правдивые истории провинциальных девочек. Олеся Леонидовна Бережная

выгонял, она не уходила.

      – От тебя можно хоть как-то избавиться? – злобно рычал Лёха на Таньку.

      – Разумеется. Попробуй мне изменить, и я исчезну. Только сейчас тебе это вряд ли удастся, – и Танька отправлялась варить суп с курицей и строгать салат из свёклы с капустой. Орангутану Лёхе требовалось правильное питание.

      Воевать они перестали через месяц. А ещё через пять друзья подогнали Лёхе инвалидную коляску. Потому что он уже мог сидеть и даже научился самостоятельно спускаться и подниматься в этой самой коляске на первый этаж.

      Встал на ноги он ровно через год после аварии. А через неделю перевёз Танькины вещи в свою квартиру на пятом этаже. В ту самую, где впервые увидел Таньку.

      На церемонию бракосочетания они явились в джинсах. Поставили печати в паспорте и прыгнули с друзьями в автобус, который увез всех нас за город на шашлыки, отмечать рождение новой семьи.

      Через три года Танька родила второго сына, Елисея. Первому, Богдану, на тот момент уже исполнилось два года. Хотя Танька мечтала о дочке.

      – Ну, ничего, третьей точно рожу девочку! – авторитетно заявляла счастливая Танька.

      – Обязательно, милая, – улыбался муж и нежно целовал Таньку в губы.

      Очевидно, в рождение дочки он мало верил. И оказался прав. Третьим родился Ванечка.

      Но Танька не сдаётся. И лично я до сих пор верю – будет у Таньки дочка! В четвёртый раз точно!

      Ну, должно же ей хоть раз в жизни повезти?

      История вторая. Бескорыстная женская

      Их дружбы никто никогда не понимал. Ни друзья, ни соседи, ни родители.

      Во всяком случае Катькины. Те всячески недоумевали, что их примерную девочку связывает с распущенной Людкой? Кстати, распущенной, по мнению Катькиных же родителей, Людка была из-за вседозволенности. А вседозволенность уже досталась Людке бонусом, в довесок к чрезмерной занятости её родителей.

      В детстве их связь объяснялась жизнью в соседних подъездах. Понятно, что с младенчества знакомы, катались на одной карусели, дразнили одних и тех же мальчишек…

      А потом ещё и в один первый класс пошли. И за одну парту сели. И по умолчанию стали лучшими подругами.

      А потом пришли девяностые, и всё вокруг менялось с такой скоростью, что далеко не все успевали адаптироваться.

      Катькины родители, к примеру, не успели.

      И потому пополнили ряды «оставшихся на обочине». Катькин отец месяцами не получал заплату, а Катькина мама варила бульон из капусты и кубика «Магги».

      Зато Людкины родители быстро сообразили, что делать.

      Открыв пару магазинов, регулярно мотались на другой берег, в Хэйхэ, за товаром и складировали дома еду, шмотки и денежные купюры. Сами же дома практически не бывали. И Людка творила что хотела.

      Быстро съехала по учёбе, связалась с дурной компанией и начала пробовать всё, что в 14 лет запрещено пробовать на законодательном уровне.

      А Катька училась.

      Потом приходила домой, делала уроки, хлебала капустный бульон и мечтала о новом платье. Катька мечтала, а Людка приходила