Девочки в огне. Робин Вассерман

парни показывают средний палец воображаемому лицу в небесах. Смеющаяся Лэйси просит дать топор, а может, она его уже взяла и лужа под нами – это кровь, а может, ничего и не было, одни мечты, желания и кислотный угар.

      Затем наступила темнота, мы очутились в амбаре на сене, и холодная рука скользнула в мои трусики.

      «Просто скажи нет», – учили в школе, когда мы были слишком малы, чтобы представить такую необходимость, поэтому я сказала: «Нет», вытащила чужую руку из трусов и оттолкнула чье-то тело.

      – Да ладно тебе, – сказало тело и уткнулось мордой мне в грудь. Я заметила рыжие волосы и почувствовала отвращение. Лэйси, зажатая между пареньком-фермером в клетчатой рубашке и тюком сена, стаскивала с себя лифчик и армейские ботинки. Фланель он носил безо всякой иронии. Это уж точно.

      Я треснула по медноволосой голове и опять сказала: «Нет».

      Он взвыл.

      – Она говорила, ты назвала меня клевым.

      Я оглядела парня (веснушки, кривоватая усмешка, глаза-бусинки, пухлые щеки) и подумала: «Может быть». Но «клевый» вовсе не означает, что я хочу это убогое животное – потное и неуклюжее. Что проку в клевом, когда он мусолит тебе сосок или слюнявит губы? Мой первый поцелуй был результатом проигранного кем-то спора; второй сорвали в темноте по ошибке. Теперь наступил счастливый номер три, и, когда я встала, парень буркнул:

      – Вечно мне достается не та, – и принялся дрочить на сене.

      – Лэйси, – позвала я; кажется, я плакала. В те дни я беспрестанно плакала. – Лэйси.

      Она издала какой-то звук. Трудно говорить, когда ворочаешь языком в чужом рту.

      – Отстань от них. – У рыжего были жуткие ногти и гнойные прыщи, и я без лишних слов поняла, что мне тоже достался не тот.

      – Лэйси, я хочу уйти. – Возможно, я заставила себя заплакать, потому что против слез она устоять не могла.

      – Подождешь немножко? – спросила Лэйси, не глядя на меня. Парень во фланелевой рубашке поставил ее лицом к тюку и целовал выпирающие позвонки. – Совсем чуточку?

      Он усмехнулся:

      – Не совсем чуточку. Придется ждать, сколько полагается. – Он лапал ее грязными руками, пальцы у него были перепачканы моторным маслом, под ногтями траур. Раньше мне не удалось как следует разглядеть этих парней. Типичное быдло, а мы ненавидели быдло.

      Лэйси хихикнула.

      Шею сзади обдало горячим дыханием.

      – Не беспокойся, крошка, тебе не придется скучать, пока ждешь подружку.

      – Лэйси, – снова позвала я. – Лэйси, Лэйси, Лэйси. – Молитва. Заклинание. И оно подействовало. То ли мои магические способности, то ли напор в голосе, то ли просто собственное имя, как строчка любимой песни, позвало ее домой.

      – Да заткни ты эту чертову дуру, – сказал Фланелевый, но Лэйси проскользнула между его широко расставленных ног и подхватила с пола свою одежду.

      Она коснулась моей щеки, по которой ползла слеза:

      – Ты правда хочешь уйти, Декс?

      Я