Комплекс Росомахи. Марина Зосимкина

мимо мужика. Мужик был одет в черно-

      белую форменную спецовку с логотипом конторы на спине, значит, местный. Но

      данный местный не знал, как попасть в кабинет начальника, и отправил Егора в

      бухгалтерию, а там подскажут. В бухгалтерию Егору не хотелось, поэтому он

      поймал еще одного местного, более продвинутого, и тот ему, наконец, объяснил.

      Егор не стал бы ни у кого ничего выспрашивать, если бы среди бесконечного

      ряда однообразно-серых пандусов, рольставней и ворот наткнулся взглядом хоть

      на что-нибудь нетипичное. Например, какой-нибудь широкий, весь в зеркальном

      стекле, подъезд или отдельно стоящий особнячок в стиле модерн или хоть бы и в

      купеческом, неважно.

      Ничего подобного он не увидел, поэтому и приставал с расспросами, однако

      то, на что в конце концов указал ему пальцем продвинутый абориген, никак не

      тянуло ни на модерн, ни на ренессанс.

      Никаких вам бело-мраморных ступеней и чугунных вензельных перил. Всего

      лишь узкая металлическая лестница, ведущая наверх по наружной стене дальнего

      ангара и заканчивающаяся крохотной площадкой с единственной дверью на ней.

      Дверка простая, металлическая, без выкрутасов. Вот вам и понтярщик.

      За дверью то ли холл, то ли приемная, обставленная самой обычной серой

      мебелью, да и той негусто. Стол, два стула, шкаф, одноногая вешалка.

      За столом пацанчик с курчавой челкой, в очках и тесной курточке, которую

      Егору захотелось назвать гимназической.

      Егор поздоровался вежливо с пацанчиком и поинтересовался, на месте ли

      господин Ревякин. Он начисто забыл Колькино отчество, а называть его просто по

      имени счел неполитичным.

      На шум выглянул сам «господин Ревякин», огромный, как двухкамерный

      американский холодильник, и проворчал:

      – Впусти его, Марк, он ко мне.

      Егор удивился, как этот бледный Марек мог его не пустить, но шутить

      повременил. Тем более, что хозяин всего, что вокруг, был к шуткам нынче не

      расположен.

      Громадный Ревякин кивнул Егору, приглашая войти, и, развернувшись,

      косолапо проследовал внутрь кабинета.

      «И как, интересно, обустраивают свое рабочее пространство простые

      подмосковные капиталисты?» – размышлял, ступая следом, Егор.

      А никак. Никак они его не обустраивают, вот ведь. Замызганный ковролин,

      серые стеновые панели и самый дешевый грязно-белый подвесной потолок.

      Правда, у левой от входа стены располагался наглый кожаный диван

      шоколадного цвета, такое же шоколадно-кожаное кресло стояло у стены напротив,

      а письменный стол руководителя, то есть, Кольки Ревякина, украшал огромный

      плазменный монитор.

      А еще на стене, как раз за Колькиной спиной, висело произведение

      живописного искусства, довольно крупное, в стильной серебристой рамке, все в

      фиолетово-розово-черных щедрых мазках явно масляной краски. И явно

      подлинник,