Истина. Владимир Владимирович Чихнов

помирились? – спросил Степан про фильм.

      Людмила ничего не ответила, сидела грустная.

      – Над Светляковым я сегодня подшутил. Захожу к нему в конторку перед обедом, а он, зараза, дремлет за столом. Носом клюет. Каска у него тут же рядом на столе лежит. Я вышел, собрал с урны окурки и высыпал ему в каску. Через полчаса он бежит: ты, говорит, положил мне окурки. Мужики смеются. Он какой-то вообще… Простой электрод не может отличить от нержавейки. Взял бы магнит. Баран.

      Людмила думала про сапоги, позавчера Татьяна купила себе, но они оказались малы. Сапоги хорошие, Людмила мерила, были в самый раз. Вчера Степан был злой, надо было выпить, Людмила не стала говорить про сапоги.

      – Степан, – начала Людмила. – Татьяна вчера сапоги купила, ей малы. Мне в самый раз. Сапоги мне надо, ты сам знаешь.

      – Сколько? – стал Степан серьезным.

      – 2 тысячи.

      – Почти половина получки, – присвистнул Степан.

      – За два-три раза отдадим. А где еще сапоги купишь? Старые развалились

      Если бы Степан сказал, что сапоги подождут, Людмила не стала бы спорить: сапоги, действительно были      дорогие, не по зарплате.

      – Когда же платить будут, – простонал Степан. – Хоть воровать иди. Сволочи, кашу заварили. Ведь жили, жили…

      – Что ты ругаешься, как сапожник? Всем тяжело.

      – А сапожник как ругается?

      – Не знаю, как он ругается, – пожала плечами Людмила.

      – Не знаешь – не говори.

      Степан пошел курить в прихожую. Как поняла Людмила, сапоги можно брать. Степан был не жадный, пьяный последнюю рубашку отдаст.

      8

      Работа была разной. Степан на время, за неимением работы по специальности, переквалифицировался в разнорабочего, убирал снег, чистил подкрановые пути козлового крана. Работал Степан с запасом, берег себя. Была оттепель. Зима не торопилась с морозами, привередничала. Начинало светать. Степан был сам себе начальник: никто не подгонял, не указывал, не стоял над душой.

      20 минут десятого. 35 минут прошло с перекура, если можно было его так назвать, Степан даже в цех не пошел. Работа однообразная – бери больше, кидай дальше.

      Не с кем словом перекинуться. Степан воткнул лопату в снег, пошел в цех

      Сергей сверлил. Васин с Логиновым собирали клапаны. Один Пашка не работал, стоял у ножниц, курил.

      – Шлангуешь? – незаметно подкравшись сзади, спросил Степан.

      – Пошел ты… – не стал Пашка много разговаривать.

      – Ах ты сынок! Сачок проклятый! Сволочь, – как из рога изобилия, полилась из Степана брань.

      Ладно бы Логинов послал или Васин, а то пацан, маменькин сынок. Не работает, еще дерзит. Наказать! Наказать! Прямо сейчас, чтобы другим неповадно было.

      – А ну повтори, что сказал! – потребовал Степан.

      – Что слышал.

      – Ух ты шмакодявка! Сопляк. Пошли выйдем.

      – Пошли.

      Степан решительно направился к выходу. Пашка, насвистывая, шел сзади. Пашка бегал на лыжах, имел разряд. Степан