Черный свет. Ирина Сергеевна Родионова

Ксению на другой конец города, Ольге нужно на подработку и ситуация та же, Ольге нужно расслабиться и она снова везет детей к матери… Та молчала, поджимая полные губы, такая же огромная и надежная, терпеливо сносящая все выходки единственного близкого человека, который у нее остался.

      Об отце Ольга ничего не знала и знать не хотела, обиженная его пропажей в тот самый день, когда мать приказала ему собирать чемоданы. С возрастом она поняла, что они были слишком разными, а отец поставил собственные принципы впереди их семьи, но то, что он ни разу не попытался связаться с собственной дочерью, ранило ее до глубины души.

      Да и черт с ним.

      Работа, работа, она всю себя посвятила работе. А для чего? Да, девочки не голодают, они накормлены и одеты, самой Оле очень нравится беготня в бешеном ритме, когда она оказывается вовлечена во все на свете, но дома ее ждет не по годам печальная Алина, а у матери на руках в сотый раз, не дождавшись Ольги, засыпает маленькая Ксюша, которая скоро вообще перестанет узнавать собственную маму…

      Телефон где-то далеко на кухне запиликал надрывно, истошно, добавляя порцию раздражения к ее настроению, и Ольга побрела за ним, зажав сигарету в зубах. Неизвестный номер. Подумав, сколько всего интересного о себе сейчас придется услышать, она нажала на кнопку ответа. Лицо ее оставалось окаменевшим, словно маска.

      – Слушаю.

      – Ольга? Из «Сегодня»?

      – Да,– слово прозвучало как выдох, будто она выпустила из легких застоявшийся вместе с дымом воздух, все напряжение сегодняшнего дня. Нахальный, грубоватый и абсолютно точно искаженный чем-то голос не сулил ей ничего приятного в этот вечер.

      – Ты что, овца, слишком крутая?

      – Да,– брякнула Ольга, выбрасывая почти целый окурок в раковину, прикрывая глаза. Бутылка на столе стояла ей немым укором, прозрачная и абсолютно пустая, в комнате пахло несбывшимися надеждами и пустотой.

      – Что да? – опешил голос на том конце трубки, сразу став звонче и живее. Возня, глухой удар, кто-то шипит, и трубка оказывается еще у кого-то в руках.

      – Мое имя вы знаете. С кем имею честь разговаривать?

      – Смотри, чтобы твою честь не поимели, журналистка. Ты перетаптываешь дорожки явно не там, где должна. Пиши лучше про бабушек и танцульки, усекла?

      – А если нет, то что? Дверь мне подожжете? Или проблемы на работе создадите? – Оля вновь подошла к окну и замерла, прикрывшись тюлем, как кружевной фатой, которой у нее никогда не было. «Зато есть две чудесных дочки»,– попыталась она себя утешить, но получилось слабо.

      – Нет, но мы знаем твой адрес. И мамашу твою жирную. И девок мелких. Так что захлопни варежку и больше не отсвечивай.

      – Конечно-конечно. Знали бы вы, имбецилы, какими по счету вы мне звоните и устраиваете свои глупые «пугалки». Каждый раз какое-нибудь чмо считает себя в праве угрожать моим дочерям, мне самой, но в итоге все оказывается пустышкой. Так что катитесь на все четыре стороны, я буду писать о том, о чем хочу.

      И