Прервавшиеся начинания. Панутос Клаудиа

наше торжество.

      В субботу утром я проснулась рано, чтобы начать обычные для выходных домашние дела. Мы жили в загородном доме с дровяной печью, обеспечивающей нам единственный источник тепла. Мы с Ли согласились сделать ремонт в счет платы за жилье. Поскольку нам обоим нравился физический труд и мы были ограничены в финансах, этот дом выглядел как мечта студента.

      Сразу после обеда я почувствовала небольшие спазмы внизу живота. Я перестала таскать дрова в сарай и вошла в дом, чтобы присесть, подумав, что я, должно быть, перенапряглась. Я поспала несколько часов и проснулась, чтобы отправиться на ужин, о котором мы с Ли договорились с друзьями. Впоследствии, оглядываясь назад, мы осознали, что не обсуждали за ужином нашу беременность, будто уже знали, что что-то не так.

      Мы с Ли ехали домой в необычном молчании. Я очень устала и хотела спать. Мы повернули к себе во двор, и Бернард, наш сенбернар, подбежал, чтобы поприветствовать Ли. Я открыла дверь машины и упала на землю. Боль в животе была резкой. Ли внес меня в дом. Мы все еще хватались за идею, что я слишком перетрудилась, но решили на всякий случай поехать в больницу.

      К этому времени схватки усилились. Дежурный терапевт, молодой врач, обнаружил вагинальное кровотечение, о котором я не подозревала, и сказал, что у нас выкидыш. Он дал мне дозу демерола и отправил домой, сказав Ли, что больница не предоставляет акушерских услуг, поэтому нам надо поехать в другое место, если мне нужна медицинская помощь.

      Мы молча плакали поодиночке до тех пор, пока не началось действие демерола и я не обмякла на сиденье автомобиля. Я проснулась в нашей комнате, меня бесконтрольно рвало, и я не могла пошевелиться. Ли помыл пол и меня и устроился рядом с ведром в руке. Для меня ночь текла без понятия о времени, я была в ступоре под действием демерола. Для Ли она была длинным одиночным кошмаром, который он переживал в страхе.

      На рассвете состояние опьянения от лекарства закончилось. Ли спал сидя. Я попыталась встать, но потеряла сознание от боли. Теперь мы знали, что это было больше, чем просто выкидыш, и эмоциональная энергия оплакивания нашего потерянного ребенка была перенаправлена в другое русло. Нашей новой целью было физическое выживание, потому что боль усиливалась и я начала задыхаться.

      Следующим звуком, который я услышала, был вой сирены «скорой помощи», которую вызвал Ли. Ли кричал, чтобы они пошевеливались и не дали мне умереть. Я снова потеряла сознание. Каждый ухаб на дороге отдавался у меня в области таза.

      Врачи бегом занесли меня в отделение экстренной помощи. Послышались голоса: «У нее шок!» А затем наступила темнота. У меня пред глазами, окутанные белой клубящейся дымкой, стояли мои двоюродные бабушки Молли и Нэл, обе умершие, когда я еще училась в старших классах школы. Они улыбались. Меня это не пугало. Я думала, что они протянут мне руки, но вместо этого они лишь посмотрели на меня и ушли. Я проснулась в послеоперационной палате, а Ли шептал мне на ухо: «Не умирай, Дуби (прозвище, которое он мне