Зорох. Артур Иванович Жейнов

ты мужчина? – прошипела она. – Какой-то мальчишка, который еще и копье в руках держать не научился, хочет убить твоих детей, а ты лежишь, как выпотрошенная рыба на берегу, надеясь поскорее бы здохнуть.

      – Женщина, – сквозь зубы прорычал Краогор, засунул руку в угли почти погасшего костра, и медленным, слабым движением бросил несколько из них ей в лицо.

      Найя успела увернуться, она отодвинулась подальше от огня и от мужа, ткнулась спиной в одну из палок, служащих остовом шалаша.

      – Они должны уйти сегодня, – требовательно произнесла она. – Им надо бежать прямо сейчас. Куда угодно – на Восток к Бескрайнему морю, на Юго-запад – к Бескрайней долине, на Юг, еще куда-нибудь, но только ни здесь… Здесь им оставаться нельзя. Твои сородичи убьют их…

      – Они останутся здесь, женщина, – слабым голосом произнес Краогор. – Племя решило бросить их в Жертвенный вулкан, значит так тому и быть. Не тебе женщина отменять решения совета. Я не желаю слушать тебя больше. Замолчи, или я позову старую Илду, и она заштопает твой рот своей большой иглой.

      – Тебя не услышат, – тихо сказала она. – Орлиные когти племя трусов и предателей. Вы напали на «ледяных» когда мужчины были на охоте. Вы поступали так всегда. Вы не деретесь честно, вы презираете друг друга, вы не уважаете отцов и попираете собственных богов. Я ненавижу вас. Глупые трусливые псы. Вы говорили о великом будущем, и обещали защищать моих детей, а теперь ни величие, ни обещания вам не нужны. Вы просто пытаетесь спасти свои бесполезные жизни. Вы нашли самого ничтожного из мужчин и сделали его своим вождем. Вам стыдно вымаливать прощение у «Острых камней», но этот юнец Тагорм прикажет, и у вас не останется выбора, и вы сможете вылизывать им ноги, не теряя достоинства.

      – Тагорм думает только об интересах племени, женщина. Он прав, а ты… – Краогорм с трудом поднялся на локтях. – Ты всегда была нашим врагом… всегда презирала нас… Когда ко мне вернутся силы я убью тебя.

      – Хорошо, – согласилась Найя. – Убей меня, но детей ты отпустишь. Ни ты, ни ваши трусливые старейшины, ни их пустоголовые жены, никто из вас не стоит моих детей.

      – Мои сыновья останутся, – прохрипел Краогор. Шубы Нирона и Акрона лежали рядом у его ног. С большим трудом он смог согнутся, дотянулся до них, и подтянул к себе. Дети, которые укрывались ими, поежились от холода, но не проснулись. Найя потянулась за откинутым рукавом, но муж подобрал шубы еще ближе.

      – Ну давай попробуй, – прохрипел он. – Наклонись еще, и я сверну тебе шею.

      Они как-то одновременно посмотрели на боевой топор, который по обычаю вместе со щитом лежал у входа в шалаш. Краогор протянул руку, но Найя опередила его, вытягиваясь стрелой, схватила гладкую рукоять, и угрожающе тряся топором перед собой, отползла на прежнее место.

      – Знаешь, что с тобой сделают, когда узнают, – предупредил Краогор.

      – Они узнают только завтра вечером, – задумчиво сказала она. – Я скажу, что тебе стало хуже, и все утро ты будешь давать сыновьям последние