Записки простодушного. Жизнь в Москве. Владимир Зиновьевич Санников

быстро, и дальше было относительно спокойно.

      Помню, мы с Лёней прореживали пшеницу. Её при этом поливают каким-то ядовитым составом против вредителей. Местные мужики от этой работы открещивались, боялись, что это скажется на их мужской силе. Мы с Лёней не отказались, и, кажется, не пострадали.

      С программистом Сашей Сергеевым мы ездили в подмосковный совхоз недалеко от Бронниц. Как-то возвращаемся с поля. Я предлагаю: «Ну, что, Саша, может, в Бронницы съездим?» Он охотно соглашается: «Едем, что здесь-то торчать?» Поразмыслив, я говорю: «Да знаешь, Саша, неохота что-то ехать, устали!» Он отвечает: «Правильно! А что мотаться-то? Нас и отсюда никто не гонит!». И я вспомнил моего деда – старообрядца Акима Никитьевича (я писал о нём в первой книге моих воспоминаний). Как-то накосили мы с дедом сена, по лесным полянкам, тайком (как же – колхозная собственность! Буквально – собаки на сене!). А тут – затяжные дожди, и погибло наше сено. Чем же корову кормить? А дедушка говорит: «Ну, дак чо, Вова? Чо Бог делат, всё к лучшему!» И это вполне искренне. Пошли домой. Зовёт меня: «Давай-ко, милой сын, вон там, я знаю, земляничник есть, давай ягодками полакомимся!» И вот сейчас, в колхозе, глядя на своего коллегу Сашу, я подумал, что есть ещё в России люди с таким душевным складом, с мудрым отношением к жизни.

      А с Колей Перцовым мы на колхозных полях без конца говорили о литературе. Сын известного филолога Виктора Перцова, автора книги «Маяковский. Жизнь и творчество», Коля рассказал о неизвестной мне остроумной книге пародий «Парнас дыбом», написанной в 20-е годы студентами Харьковского университета. Авторы берут известные стишки – «У попа была собака» или «Веверлей»:

      Пошёл купаться Веверлей,

      оставив дома Доротею.

      С собою пару пузырей

      берёт он, плавать не умея.

      И он нырнул, как только мог,

      нырнул он, прямо с головою.

      Но голова тяжеле ног,

      она осталась под водою.

      Жена, узнав про ту беду,

      удостовериться хотела,

      Но ноги милого в пруду

      она, узрев, окаменела.

      Прошли века, и пруд заглох,

      и поросли травой аллеи,

      но всё торчит там пара ног

      и остов бедной Доротеи.

      – далее в пародической манере показывается, как об этом могли бы писать разные авторы, например, Блок:

      Там каждый вечер в час назначенный

      среди тревожащих аллей,

      со станом, пузырями схваченным,

       идёт купаться Веверлей

      и т. д.

      А вот как писали бы разные авторы про серого козлика:

      Пушкин:

      Одна в глуши лесов сосновых

      Старушка дряхлая жила,

      И другом дней своих суровых

      Имела серого козла.

      Игорь Северянин:

      У старушки колдуньи

      крючконосой горбуньи

      козлик был дымносерый, молодой, как весна.

      Маяковский:

      Скрипела