Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник). Мэри Стюарт

почему решила, что горечавки – ее любимые цветы. Это было вскоре после ее появления в монастыре. Я принесла большой букет цветов – разных, и поставила возле ее постели. Она лежала и смотрела на меня. Потом протянула руку, вот так медленно… – Вспоминая этот жест, Селеста отвела руку в сторону. – И коснулась горечавок. Она сказала: «Вот эти, синие, Селеста, как они называются?» – «Горечавки», – сказала я. А она говорит: «Какие красивые. Никогда не встречала такого оттенка. Поставь поближе, я хочу разглядеть их». И после этого я стала каждый день приносить их ей.

      – Спасибо.

      Дженнифер глубоко вздохнула, и Селеста, заметившая выражение ее лица, опять забеспокоилась:

      – Все, мадемуазель?

      – Да, все, – взволнованно сказала Дженнифер и попыталась улыбнуться. – И пожалуйста, прости, что я подумала, будто ты меня обманываешь.

      – Ничего, мадемуазель. А теперь, если позволите, я…

      – Конечно. Ты должна встретиться с доньей Франциской, верно? – Дженнифер с трудом удалось совладать с дрожью в голосе. – Но, будь добра, покажи мне, пожалуйста, где комната матери настоятельницы.

      – Я? Пожалуйста.

      Селеста снова занервничала и, бросив на Дженнифер тревожный взгляд, поспешила к выходу из церкви.

      Следуя за своей торопливой проводницей через вестибюль и потом по знакомой уже широкой лестнице, Дженни тщетно пыталась хоть немного привести в порядок свои сбивчивые мысли. То, что она сейчас услышала, определенно было правдой: концы начинали сходиться, даже если в новом виде история делалась еще более загадочной. Умершая, вероятно, и правда не имела родственников, и главное – она не была дальтоником.

      И следовательно, это была не Джиллиан Ламартин.

      «Но что же дальше? – радуясь и отчаиваясь одновременно, думала Дженнифер, пока Селеста вела ее по светлому коридору второго этажа. – Что же делать? Господи, где теперь искать разгадку?»

      Второй раз за этот день она встретила ясный взгляд карих глаз святого Антония, взирающего на нее поверх свечей. Много свечей, много вопросов и просьб у молящихся…

      «Возрадуйтесь, ибо я нашел утраченное…»

      Она протянула руку и коснулась одного из венков бессмертника у подножия статуи святого, потом обернулась, заметив, что девушка остановилась и собирается постучать в ближайшую дверь.

      – Нет! – резко сказала Дженнифер.

      Рука Селесты замерла, не коснувшись двери. Дженнифер вспыхнула, ее глаза потемнели от досады.

      – Я же просила показать комнату матери настоятельницы. А это не ее комната.

      – Но я…

      – Это ведь комната доньи Франциски, не так ли?

      – Да, только я подумала…

      – Тебя просили показать комнату матери настоятельницы. Так будь добра сделать это, – сказала Дженнифер.

      В голосе и глазах ее появилась такая ледяная холодность, что миссис Силвер не узнала бы свою мягкую и спокойную дочь.

      Селеста покорно опустила руку. Потупившись, она проскользнула мимо Дженнифер и повела ее дальше в конец коридора.

      – Вот комната матери настоятельницы, мадемуазель.

      – Спасибо.

      Девушка