На страницах юмор, шутки, а в душе тоска. Книга в трех частях. Геннадий Мещеряков

стал воздух, но рот у него открылся. Свершилось? А может быть, это роса? Вон, какая туча пришвартовалась к утесу. Но почему согнулись коромыслом ноги? Так тяжела потеря? И этот нос…

      – Цапель, – раздалось с другой стороны пропасти, – мир спасет не красота, а любовь, помни об этом над пропастью.

      ОБМЕНЯЛИСЬ ОПЫТОМ

      Щеки – на столе, плечи – шире стола, таким был новый глава администрации. До него в кресле могли уместиться два прежних главы – они были тонкими и длинными, неприлично возвышаясь над стоявшими посетителями. Над главой висел плакат: «В здоровом теле – здоровый дух!» Он заменил старый: «Мне сверху видно все, ты так и знай!»

      С плаката улыбался хряк-производитель, что вызывало разные ассоциации. «Словно на свиноферме побывали», с такими словами выходили из кабинета не только граждане, но и работники администрации. Глава раньше занимался свиноводством и решил продолжить дело в рамках всего района. Начальство считало такое новшество причудой, но свинины в губернии было мало, и смирились: все же дело, не курлыканье, как у прежних глав, похожих на журавлей.

      – Родимый, помоги, стенка дома расщелилась, живу в сарае, – просит женщина.

      – Родимая, – словно хрюкнул глава, – поможем, денег в бюджете нет, дадим поросенка с фермы. Взрастишь его, получишь доход и стенку поправишь.

      – Маловато будет.

      – Возьми два поросенка, сарай-то большой?

      – Большой.

      – Три возьми. Свинья всем поможет. Видишь, хряка, словно живой он. Иногда говорю с ним, и неадекватное становится адекватным.

      – Может, тебе, родимый, пол помыть? Запах больно спертый. Словно и вправду живой хряк.

      – Ты, как секретарша моя, морщишь нос, толерантности в вас нет.

      – А у тебя ее столько, что дышать нечем.

      – Привык я, в чистом воздухе, наоборот, задыхаюсь. Индивидуум.

      – А как же я буду в сарае с тремя чушками.

      – Не гастарбайтер, вытерпишь.

      Заходит в кабинет девушка, кровь с молоком, носик пятачком.

      – Вот к вам со студенческой скамьи. Какой у вас одеколон приятный, с улицы – не надышишься. Распылителем пользуетесь?

      – Сам распыляю, привык на ферме, хрюшки толерантные.

      – Знаю, сама свинаркой работала.

      – Свинаркой?

      – Не помните? Я Аксинья дочь Клавдии, у вас практику проходила.

      – Сразу бы говорила. Узнаешь хряка Володьку?

      – Это он? Какой красивый, как живой.

      – Ты насчет работы?

      – Да, хочется на ферму, к свиньям, отрасль очень скороспелая.

      – Я всегда говорил, пример бабам всегда с них надо брать, никаких демографических проблем.

      – Если бы мужики на вас походили, а так – вроде в штанах, а без доброго семени.

      – Ты мне нравишься, и обонянием, и задом крутишь не хуже других. Секретаршей ко мне пойдешь?

      – Завлекала уже, чего там. С таким мужиком…

      – Ладно, ладно.