Черные вороны 7. Обрыв. Ульяна Павловна Соболева

собирать свой разбитый телефон, а я наступил на крышку и быстрым шагом пошел к туалетам. Но ее там не оказалось. Осмотрелся по сторонам и набрал охрану на выходе.

      – Моя жена выходила из здания?

      – Нет, Максим Савельевич, мы здесь все время стоим. Она не выходила.

      – Если выйдет – не выпускать!

      Я кружил по коридору и лихорадочно думал о том, куда она могла пойти? Уже вечер, офис почти пустой. Если на улицу не выходила, то где она? А потом вдруг просто пошел к лестничному пролету, распахнул дверь настежь и быстрым шагом поднялся по лестнице, ведущей на крышу.

      – Дашаааа! – позвал громко, слыша эхо собственного голоса и прислушиваясь к тишине. Я распахнул ударом дверь и застыл, глядя на тонкий силуэт на фоне ночного неба, усыпанного звездами. Ветер треплет ее платье и короткие волосы, и они поблескивают в бликах ночных огней.

      – Малыш, – выдохнул, испытывая какое-то невероятное облегчение. Не ушла. Не сбежала от меня. Ведь я именного этого боялся, что уйдет. Боялся до какого-то противного липкого пота.

      Она обернулась и улыбнулась мне, слегка удивленная моему дикому взгляду и сквозящему во всем моем виде паническому страху. Я идиот. Просто повернутый на ней болван, который настолько боится потерять, что сходит с ума на пустом месте. Паникер хренов. Самому стыдно, и теперь облегчение нахлынуло волной. Стою и радуюсь, даже тело подрагивает от радости. И в тоже время какое-то неясное волнение внутри. Какие-то отголоски паники и недоверия. Словно что-то все равно не так.

      – Я испугался, маленькая. Ты бы сказала, куда пошла.

      Подошел к ней сзади и неистово обнял, зарылся лицом в ее волосы на затылке, стискивая хрупкое тело обеими руками, преодолевая адское желание сдавить так, чтоб услышать, как хрустят ее кости, потому что мои хрустели даже без сдавливания. Их просто ломало в ее отсутствие.

      – Я вышла посмотреть на звезды… Мне кажется, я любила на них смотреть.

      – Любила, малыш. Очень любила.

      «– Ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя никогда, маленькая.

      – Никогда-никогда?

      – Никогда-никогда.

      – А если разлюбишь?

      – Видишь там, на небе, звезды?

      – Вижу… а ты, оказывается, романтик, Зверь.

      – Когда все они погаснут …

      – Ты меня разлюбишь?

      – Нет. Когда все они погаснут – это значит, что небо затянуто тучами. Ты не будешь их видеть день, два, неделю… Но это не говорит о том, что их там нет, верно? Они вечные, малыш. Понимаешь, о чем я?

      – Нет… но сказал красиво.

      – Все ты поняла. Довольная, да?

      – Да-а-а-а-а.»

      Прижал ее к себе сильнее.

      – Я показывал тебе самые разные звезды, моя девочка.

      Развернул ее так, чтобы видеть ее глаза, тонуть в них, растворяться там, рассыпаться на молекулы. И меня как всегда трясет от ее взгляда, и в темноте ее глаза блестят, а ресницы чуть подрагивают.

      – Ты мне не доверяешь… – не спросила, просто сказала вслух.

      – А ты? Ты мне доверяешь, малыш?

      Отвела взгляд и посмотрела