Вторая Смерть Йеошуа. Мистерия суда. Сергей Клямкин

путь вступил, ты Христа молитву себе на душу положил?

      : Да-да… Христа молитва… Остави мне мои долги…

      : Вот я и говорю: как бы ни были тяжки твои грехи, от них не беги! С ними живи. И их люби!

      : Любить свою подлость? Предательство свое? О чем ты говоришь?!

      : О том и говорю, что именно твои грехи – спасенье для тебя. Они дадут тебе возможность… в Смерти Второй начать существование не с белого листа… блаженства идиота. Они лекарство от игры с твоим сознаньем.

      : Я помню все свои долги. Но лекарство это мне не помогает.

      : Не помогает потому, что ты все время хочешь искушенья обыграть. Пытаясь обыграть одно, другое во спасенье призываешь. Я знаю, что предлагая мне стать крестной матерью твоей, ты стремился таким вот образом пресечь влечение ко мне, убить предательскую страсть. Потом другое искушение призвал…

      : Глубоко копаешь!

      : Копай тут не копай… Болезнь твоя слишком далеко зашла. В безднах страстей, которые тебя искушают, как в очередной раз убедилась я в этот твой Рош Ашона, нет дна. Слава Богу, я крестной матерью твоей не стала! Ты можешь мне сказать, что произошло? Почему ты, ничего не говоря, отверг меня и … крестил себя в речке грязной под горой? Может скажешь, кто у тебя мать крестная и кто крестный отец?

      : Откуда ты об этом знаешь? Я не рассказывал о происшедшем никому.

      : Я знаю, что ты крестил себя, чтобы не потерять жену, чтобы ваши души верою… на веки вечные соединить. Поэтому я утверждаю: только через душу Тото, через ее веру, вашу любовь и смог войти в тебя Йеошуа.

      : Опять игра!.. Опять игра!

      : Ну в чем игра? Я привела прямые свидетельства твои.

      : Что ты несешь?! Какие свидетельства?!

      : Ты много писем послал своей жене, в которых подробно рассказал, что после ее ухода стал остро чувствовать в себе Йеошуа. Ты даже сообщил Тото, как он в тебе на день сороковой…

      : Как ты посмела мои письма прочитать?! Как ты посмела?! Это бессовестно!

      : Моя совесть мне этого не шепчет. Все! Хватит! Давно пора тебе понять, что только духовный человек может судить обо всем, а о нем судить никто не может. Не может! Уяснил?

      : Уяснил. Ты можешь обо всем и всех судить. И как ты в это состояние вошла?

      : Ну вот, наконец-то я тебя развеселила.

      : Я вроде не смеюсь.

      : Вижу по глазам, что тебя смех просто распирает. В твоих глазах я и духовность – есть вещи несовместные.

      : Ну почему же… Я очень рад, поверь мне, за тебя. Я лишь спросил, каким образом ты из состояния душевности в духовность перешла? Психиатрия помогла? Или муж… эликсиром духовности деву опоил и вытравил природную душевность?

      : Да ты никак ревнуешь?.. Могу тебя порадовать. Именно душевность неизбывная твоих страстей просто вышибла из душевности меня. Как женщина теперь духовная весьма я тебе прямо говорю: именно твоя плаксивая душевность против тебя играет, влачит из бездны в бездну…

      : Что же ты замолчала? Раз начала, давай, разоблачай уж до конца душевность порочную мою.

      :