Сумеречные лучи. Альберт Скворцов

постучала ладонью о ладонь, избавляясь от остатков мела.

      – Я не справлюсь… – шепнула она и сняла очки, – да простит меня Господь, не справлюсь…Боже…

      Женщина положила белый кружок в рот, запила водой и замерла в ожидании момента, когда сердце перестанет выпрыгивать из груди, а боль в висках отступит.

      – Мне сказать нашим, что консультации не будет? – Тихо спросила школьница, – Елена Николаевна?

      – Боюсь, что я не смогу сегодня, – покачала головой учительница, вытирая намокшие глаза, – как подумаю про ваш 11 «Б», так сразу вспоминаю Костю.

      Елена Николаевна устало оглядела пустой класс, и взгляд невольно остановился на четвертой парте первого ряда.

      Со стороны двери раздался короткий стук, и школьница воспользовалась моментом, чтобы выйти из кабинета, пропустив внутрь гостя.

      – Здрасьте, Татьяна Михална. – бросила девушка и поспешила исчезнуть в школьном коридоре.

      – Меньше помады, Маша! – Крикнула ей вслед завуч, – в школу как на дискотеку… дорогая моя, вы плачете?

      – Все в порядке… – соврала учительница, выдавив из себя слабую улыбку, – что-то случилось?

      – Никто не умер, слава Богу, – обронила, не подумав, Татьяна Михайловна, и тут же покраснела.

      Елена Николаевна всхлипнула, и женщина неловко двинулась к ее столу, чтобы попытаться приобнять хрупкую учительницу.

      – Я в порядке, в порядке… – отмахнулась она, вежливо отстранив от себя завуча.

      – Пойдемте-ка в учительскую, я напою вас чаем, – предложила Татьяна Михайловна, – там как раз сидит журналистка из городской газеты, хочет побеседовать с учителями, работавших с Вороновым. Денис ведь любил литературу, если я не ошибаюсь?

      – Костя, – поправила ее Елена Николаевна, перебирая пальцами складки на своей вязаной кофте.

      – Конечно, Костя… – пробормотала женщина, помогая ей подняться с места. Они молча вышли в шумный коридор, пытаясь маневрировать между бегающими и кричащими детьми.

      – Досадное происшествие, конечно… вы не представляете, сколько мороки сейчас начнется – будут проверки, заставят кучу бумажек заполнять, всех старшеклассников прогонят через психолога – Оксана Валерьевна застрелится от сверхурочных работ! Так, Долгих, положи мяч немедленно! А она и так за копейки работает, как и мы все… положи, а не брось, я сказала! Мать пусть ко мне зайдет завтра! Пятый «А», все в класс, сейчас же! Как зарплаты божеские платить – это нет, а как всех собак за подростковый суицид спустить на нас – это мы пожалуйста! А я его толкала? Или может вы его заставили с крыши прыгнуть? Ну, выходила у него тройка по моему предмету за год, так а я при чем? Сиди себе над учебником, а не по крышам шастай! А все что скажут? Школа виновата – школа не доглядела. Так у меня не тысяча глаз, знаете ли!

      – Ребенок умер, – укоряюще шепнула ей Елена Николаевна.

      – И что мне – пойти утопиться? – Хмыкнула Татьяна Михайловна, цокая каблуками своих туфель по покрашенным доскам школьного пола, – как что скажете, ей Богу, так хоть иди, вешайся. Маша, я что про помаду сказала?

      – Ну Татьяна Михална!

      – Чтоб на физике