Берёзовый апокалипсис. Геннадий Копытов

грудастенькая, с полненькой попкой! Я давно заметил ее, но говорили, что она путается с местными и поэтому сразу же исключил из своего списка.

      Такого просто не могло быть, чтобы я ей нравился! Бредни! Издевается!

      Ведь я весьма странный парень. Чудаковатый. Недаром кличка у меня тогда была «Ваня». Этой кличкой я обязан Краснову Андрею. На «дзю-де» он трансформировал мое имя следующим образом: «Геннадий, Ганадий, Ванадий… Ваня.

      Этот выдумщик закончил ВТАУ и возможно где-то постреливает…

      Сейчас ВТАУ усилиями «Табуреткина» ликвидировано.

      Вообще-то мне нравилась эта моя кличка, не то, что была у меня в детстве «Гендос-Паравос». Эту я люто ненавидел.

      А «Ваня» соответствовал моему внутреннему устройству. Действительно, я был «Ванек»! Наверное, и по сию пору остаюсь таковым. Кое-кто из знакомых за глаза и теперь именуют меня «Ваней», думая, что это и есть мое настоящее имя…

      Почта выплеснула мне на постель очередное послание.

      «Ты мне не ответил! Кто тебе нравится из наших девочек?»

      Ответ мой был неоднозначным.

      «А ты не шутишь насчет меня?»

      «Нет, а ты?»

      «И я нет».

      Чекалин, почему-то укатывался в ладошку.

      – Ну, ты счастлив, Иван?…

      – В каком смысле?

      – Насчет Натахи?

      – Ты что, читаешь, гад?

      Мы потолкались в дверях, дружески, борясь, хватая друг друга за руки и талии, потом он убежал за очередной порцией бумажек.

      На этом все собственно пока и окончилось, так как бумажные признания никого ни к чему не обязывали. Никто не бросался ни к кому в объятия и не лез целоваться.

      Этим вечером, расходясь в коридоре, мы туманно перемигнулись, другой раз, я устроил в этом же проходе свалку и ущипнул Н. за бедро! Та ответила мне мощной оплеухой, после которой я расценил записочное признание как розыгрыш, и тут же остыл к ней.