Путь Светлячка. Юлия Монакова

монологами из репертуара Райкина или Хазанова. А затем они обе, тщательно скрывая нотки ревности в голосе, рассказывали друг другу о своих успехах и о том, как их принимал публика. Правда, мотивы подобного поведения у обеих были разными. Шурик просто жаждала быть в центре внимания, ей нравилось сиять – в этом она, как две капли воды, походила на свою мать. Для Светки же сама сцена была наркотиком. Да, всеобщее восхищение, поклонение и аплодисменты – это прекрасно, но перевоплощение было интереснее всего: воображать себя кем-то другим, проживать с этим другим новую жизнь… о, как это приятно и волнующе!

      Вот и сейчас, глядя на окрылённую подругу, Шурик терзалась муками зависти и ревновала к её успеху: огорчало даже не то, что Светка, возможно, получит главную роль в кино, а то, что ей представилась уникальная возможность обрести славу и любовь зрителей.

      Ввалившись домой и мечтая поскорее поделиться с родителями и братом сногсшибательной новостью, Светка с порога почувствовала, что атмосфера накалена до предела. В воздухе явственно пахло бурей. Мама скорбно восседала на диване и демонстративно тёрла виски пальцами, показывая, что у неё разболелась голова.

      – Что-то случилось? – осторожно спросила Светка, присаживаясь на краешек дивана и лихорадочно прикидывая, не она ли виной маминому плохому самочувствию, не накосячила ли чего, сама того не желая. Вроде бы, за хлебом сходила, посуду вымыла… Что ещё?

      – Случилось, – устало выдохнула мать. – Спроси об этом у своего брата!

      Светка незаметно перевела дух: значит, дело вовсе не в ней, а в Тёме…

      – Что он натворил сегодня?

      – Сегодня, – усмехнулась мама горько. – Да он только и делает, что творит… с самого своего рождения. Господи, как же я устала! Я больше не могу. У меня просто нет сил… А он… он… сидит сейчас, как ни в чём ни бывало, спокойно диафильмы смотрит… Ну как можно быть таким бесчувственным?!

      Выяснилось, что Артемий сегодня был в ударе: и в детском саду, где на него наперебой жаловались воспитатели и даже заведующая, а вот теперь и дома.

      – Он постоянно плачет. Несколько раз в день, на ровном месте – навзрыд, с завываниями, – принялась жаловаться мать. – Я больше не могу это видеть и слышать. До трясучки не могу! Мне его башкой об стенку стукнуть хочется уже, честное слово…

      – Не надо об стенку! – перепугалась Светка и невольно покрепче прижала к себе братишку, который выбежал из другой комнаты ей навстречу, чтобы поздороваться.

      – Нормальные дети не устраивают сцен по таким ничтожным поводам! – с надрывом закричала мама, моментально выходя из себя. – Сегодня в саду он ревел так, что заведующая отвела его в медпункт, и там его отпаивали валерьянкой… Нормально?! Жаль, в психушку не позвонили, я была бы обеими руками «за», – бросила она в сердцах.

      – А… почему ревел-то? – осторожно уточнила Светка. Мама махнула рукой:

      – Да во время