Путевые заметки. Мария Александровна Колосова

и Сансар, чем в мире материальном. И остаются там навсегда. Дом и та его часть, в которой предстояло жить мне, были именно такими, как их хозяйка. Там было все, что совершенно или даже категорически не нужно для житья здесь, в условиях пустыни и отрешенности. Не было даже элементарных вещей, а те, что были, не подходили друг другу или не работали.

      Так, из одиннадцати лампочек в четырех помещениях работали три. Причем две из них были помещены в плетеные вазы с засохшим тростником, включать которые мне не хотелось по причинам пожарной безопасности. А главное, они все равно не давали света. На мой вопрос о лампочках девушка лишь растерянно пожала плечами. Да, это была не Швейцария, где в простенькой гостинице, где я ночевала всего одну ночь после трейла, на вопрос о замене лампочки мне прислали русскоговорящего техника.

      Зато весь дом был в специфичных подсвечниках, свечках, спрятанных в деревянных и плетеных клеточках, витиеватых металлических домиках, подвешенных где ни попадя, в имитированных курильнях и других рекомендованных Буддой странных предметах. Спичек и зажигалок, чтобы заставить полыхать весь этот костер, правда, в доме тоже не было. Притом, что дневная жара на острове весь год переваливает за 40 °С, а у подножия вулкана и того выше, в доме было изобилие подушек с двадцатисантиметровым ворсом из искусственной шерсти и таких же накидок на стулья и пуфики, а также циновок из хвороста. Куча полок и полочек была уставлена плетеными корзиночками и вазочками из стебля бамбука с трупами засохших экзотических растений, лепестков каких-то цветов, ракушек и камушков – в сухом раскаленном воздухе лавовых полей все это сразу вызывает у меня чесотку.

      Все приборы не могли включаться в розетки – просто потому, что не подходили друг другу и продолжали существовать независимо, без ламп, с пустыми патронами. Они были лишены жизни и уныло свешивали свои вилки на шнурах. Вода не стекала ни в одно приготовленное для нее отверстие, но через какое-то время, постояв в раковине, оказывалась на полу, попав туда по каким-то тайным стокам.

      Вода в ду́ше еле текла, температура совсем не регулировалась и зависела от состояния бака на крыше. А та, что текла, попадала не в место слива, а в гостиную. Я была страшно удивлена, когда после принятия душа – а купаюсь я очень быстро – обнаружила в гостиной огромное глубокое озеро, явно ставшее следствием моего пристрастия к чистоте. В нем плавали кроссовки и велотуфли. Я порадовалась, что тут не живут мои дочери, склонные проводить в душе не пару минут, а по полчаса. Зато в душевой была подвешена многоярусная замысловатая штуковина – пластина из ракушек, которая постоянно издавала звуки, отзываясь на гулявший по дому ветер, которым был наполнен весь остров и пустыня.

      В доме не было соли, мыла и туалетной бумаги, при этом были резалки для сыра, щипцы для сахара и другие щипцы, побольше – такими моя бабушка переворачивала манты. Был красивый сливочник и сотейник. Были стеклянные вазочки. Было средство для мытья посуды, которое