Только здесь. Рейчел Коттон

отчасти поэтому я и стала так строго придерживаться правил.

      Но Брента не было рядом, хотя мы регулярно разговаривали по скайпу. Ради такого случая я решила ему позвонить. Возможно, по телефону мне удастся соврать: он меня не увидит и не сможет понять, что я говорю неправду.

      По крайней мере, я на это надеялась.

      – Ты от меня что-то скрываешь, – голос Брента трещал, искажаемый помехами, но даже, несмотря на это, в нем слышались обвинительные нотки.

      «Откуда ты знаешь?» — чуть было не спросила я, но в ответ только залепетала и попыталась все отрицать. Но не сработало.

      – Розалин Гертруда Валентайн, – сказал Брент, растягивая слова, и я поняла, что он усмехается. – Ты что, нарушаешь правила?

      Я вздрогнула оттого, что он назвал меня полным именем, и покачала головой, и только потом осознала, что он меня не видит.

      – Понятия не имею, о чем ты говоришь.

      Он хмыкнул; я ждала, что он начнет давить и продолжит свои расспросы.

      – Хорошо, – просто сказал он, закрывая тему.

      Вот почему я любила брата больше всего на свете – он все понимал. Он не хотел, чтобы меня что-то ограничивало, и ему не было дела до того, каким способом я этого добьюсь. Он просто хотел, чтобы я жила своей жизнью.

      – А как вообще студенческая пора? – спросила я, испытывая страстное желание сменить тему.

      – Ужасно, – Брент драматично вздохнул. – У меня в буквальном смысле все закончилось: мне нечего читать, нечего надеть и нет чистого нижнего белья.

      – Гадость какая, ладно, ладно, хватит, не хочу знать, – перебила я, сильно передернувшись от отвращения. – Хотела бы я сказать, что мне жаль, но ты сам виноват – взял недостаточно вещей, и винить в этом можешь только себя.

      Я подошла к духовке и открыла ее, прижав телефон плечом к уху, и вытащила новую порцию печенья. По воздуху поплыл аромат выпечки, я удовлетворенно улыбнулась и отложила печенье в сторону, готовясь услышать очередной взрыв негодования.

      – Эй, – с сожалением выдал он. – Не моя вина, что ты ничего не дала мне почитать и ничего не разрешила взять с собой.

      – Несколько книг я тебе дала! – запротестовала я.

      Брент усмехнулся.

      – Ага, три. Между прочим, я проглотил их в первую же неделю.

      Я начала перекладывать печенье на специальную стойку, чтобы оно остыло. Услышав эти слова, я округлила глаза.

      – Тогда покупай книги сам.

      – А какой в этом смысл, Роуз? У тебя же не комната, а самая настоящая чертова библиотека.

      – Следи за языком, – обругала его я, не удосужившись ответить на этот выпад. Даже Тео заметил, как много у меня в комнате книг, но он глотал их каждый день, и я начала уже задумываться, не купить ли мне новых, чтобы он сидел тихо и ничего не натворил.

      На другом конце провода Брент снова рассмеялся, и я поймала себя на том, что тепло улыбаюсь. Что-то в его смехе имело надо мной власть, заставляло мысленно возвращаться в те времена, когда мы были детьми, когда мы только и делали, что шутили