Пацаны. Повесть о Ваших сыновьях. Алина Сергеевна Ефремова

наедине или рядом был Ваня – он вроде как держался на равных и казался даже таким душевным парнем, что ты сразу забывал о другой его стороне.

      – Лёха, – представился худощавый паренёк с насмешливым взглядом.

      Он больше всех плевался (скорее всего что-то нервное), постоянно паясничал: странная, деланная интонация, сплошной малопонятный жаргон, одни и те же шутки-присказки, которые даже мне успели надоесть (за первый час общения).

      Всех остальных Вано перечислил быстро, особо не заостряя внимания. Кто пожимал руку, кто просто салютовал.

      – Захар, ну чего там у тебя? – спросил Вано и, повернувшись ко мне, добавил: – Курить будешь?

      – Курить?

      – Ну да, дуть! – со смехом ответил он. – Слышьте, пацаны, я вам говорил, он даже не знает русского языка толком!))) – и приободряюще ткнул меня локтем в плечо, подмигнул. – Гашиш, в смысле.

      Я замялся. Рассчитывал-то максимум на пиво. С одной стороны, не хотелось выглядеть каким-то лошком, с другой – если бы я согласился, совершенно не зная, как это делается, выглядел бы ещё хуже.

      – Ты куришь? – спросил тот самый Саша, похожий на чеченца.

      – Эм… нет.

      – Красава! – усмехнулся он. – Ну чё, Захар, лепи тогда. Сколько там у тебя? Каждому по две найдётся?

      Захар достал из кармана маленький комочек фольги, аккуратно раскрыл его, подогрел зажигалкой и начал отковыривать небольшие козявочки. Саня их снова нагревал, прижимал зажигалкой к месту на бревне, где давным-давно не было коры, но зато были десятки вырезанных ножами и нарисованных маркерами надписей: какие-то имена, фразы, свастики, славянские символы и матерные слова. Послание поколения.

      Процесс длился где-то минут десять. На поляне воцарилась тишина, все парни замерли, смолкли, глаза их горели предвкушением. Разве что слюна не текла. Лёха достал откуда-то из-под бревна засмолённую у горлышка пластиковую бутылку с дырочкой, проделанной сигаретой у самого дна, и пацаны начали курить. Я смотрел на их ловкие движения, приоткрыв рот, и не знал, куда себя деть от чувства неловкости и стыда. Они же, в свою очередь, не обращали на меня совершенно никакого внимания. Плюшки тлели на сигарете, парни покругу вдыхали дым, стараясь задержать его в лёгких.

      – Во-о-о, вот теперь нормальный день! – сказал кто-то из них, выпустив дым.

      – Нормально расслабило, Зах, это еврик?

      – Да х*р его знает, сейчас всё что ни гар – всё еврик, – пожал тот плечами в ответ.

      Глаза их наливались кровью, взгляд стал уставшим. Кто покашливал, кто сплёвывал, а кто просто глупо улыбался, глядя в одну точку. Когда количество чёрных точек заметно сократилось, Захар внимательно посмотрел на меня и спросил:

      – Точно не будешь?

      – Да не… с-спасибо…

      – Без базара))) – сказал он и разделил оставшиеся точки между теми, кому они предназначались.

      Я как-то по-другому себе это представлял. Думал, что сейчас вот пройдёт минут десять и начнётся какое-то безумие: