Беги, Люба, беги!. Лариса Анатольевна Ильина

свои заплаканные опухшие глаза и сказала:

      – Что ж… Только если билеты пропадают…

      ***

      Лидка окинула взглядом уже почти опустевшее фойе кинотеатра и заторопила:

      – Давай быстрее! Опаздываем…

      По счастью, опоздали мы совсем чуть-чуть, и к концу фильма я смогла понять, за что же всё-таки придушили главную героиню.

      – Как тебе? – поинтересовалась я.

      Пробираясь между рядами кресел к выходу, подруга пожала плечами:

      – Никак… Она – дура, он – козёл, а все остальные – настоящие придурки!

      Это и есть Вельниченко Лидия Максимовна.

      Оказавшись на улице, мы дружно вдохнули полной грудью свежего воздуха и посмотрели друг на друга.

      – Ну? – сурово спросила Лидка, поймав мой тоскливый взгляд, брошенный на ближайший таксофон. – Если ты сейчас скажешь, что тебе пора…

      – Нет! – перебила я. – Мы вполне можем прогуляться… Погода хорошая… И вообще…

      Подруга удовлетворенно кивнула, я быстренько уцепила её под локоток, и мы неторопливо двинулись по узкому замусоренному переулку в сторону бульвара.

      – А тебе Зотова дозвонилась? – вдруг вспомнила я.

      – Дозвонилась. Ты как?

      – Пойду, – заторопилась я, – с удовольствием… Интересно на наших посмотреть.

      Сразу вспомнились беззаботные школьные годы. Весело хихикая, мы неторопливо брели по мокрому асфальту, кое-где ещё покрытому тонким слоем льда. Льдинки звонко хрумкали под каблуками, загадочным образом поднимая настроение. Мне вдруг захотелось попрыгать на одной ножке.

      – Всё-таки здорово, да, Лид? Весна всегда… – Я умолкла, поскольку услышала за спиной хруст льда под чьими-то торопливыми шагами. Переулок глухой и безлюдный, по спине отчего-то побежали мурашки. И я оглянулась: – Давай…

      И больше ничего не помню…

      ***

      – Ну что? – словно сквозь вату, услышала я незнакомый мужской голос. – Всё нормально?

      – Да… – Женский голос звучал взволнованно и, видимо, оттого казался невыносимо высоким. – Кажется.... Она жива…

      Голоса тонули в каком-то странном гудении, словно где-то поблизости находился улей. Чрезмерно удивленная, я попыталась принять участие в разговоре, но из губ моих раздался только стон.

      – Люба! Люба! – испуганно запричитал женский голос, и я вдруг сообразила, что это Лидка. – Любочка, ну очнись же!

      Господи, да у меня ещё и глаза закрыты… Совершив невероятное усилие, я шевельнулась, чуть приоткрыв веки. Надо мной маячило какое-то мутное облако, в середине которого темнели два размазанных силуэта.

      – Слава богу, Любонька… – Лидка начала дышать всё чаще и наконец заплакала.

      Тут кто-то осторожно приподнял меня за плечи. Я снова услышала мужской голос:

      – Люба! Вы меня слышите?

      –Угу… – тихо сказала я.

      Гул вокруг усилился, и я поняла, что шумит у меня в голове. Беспомощно распластавшись на чьих-то руках, я закрыла глаза.

      «Бред какой-то…»

      Тот, кто держал меня за плечи, вдруг осторожно наклонился и тихо шепнул на ухо:

      – Не