Игра в идеалы. Том I. Марина Шаповалова

услышала шаги по лестнице. Это спускался Карл. Пора успокаиваться. Я направилась в ванную и смыла слезы.

      Уже лежа в кровати, в полной темноте я стала думать, есть ли смысл здесь оставаться? Может, правильнее сейчас собрать вещи и тихо уйти? Оставлю миссис Норрис деньги, чтобы хоть чем-то заплатить за все хорошее, что она для меня сделала… Нет, это не лучший выход. А что сказать миссис Норрис, когда мне придется игнорировать Карла? Гениально и просто: при ней все будет так, словно ничего не случилось.

      Дорогой читатель… Это происходило со мной. Но мне сейчас интересно рассказать вам, что происходило и с Карлом. Сейчас я могу это сделать. Как я все увидела, узнаете позже.

      Когда я закрыла дверь, Карл сидел на полу еще минут пять, думая, стоит ли зайти или подождать утра. В общежитии было тихо, все спали, и он выбрал второе. Карл всегда умел ждать, терпеть и принимать взвешенные решения.

      Совершенно без настроения Карл спустился вниз. Погасил свечу в гостиной и, не торопясь, направился к себе в комнату, что была по соседству с комнатой миссис Норрис.

      Лежа в кровати, Карл думал о моих словах «можно понять только чувствами». «А ведь так и есть. Она права. Нельзя объяснить, что я чувствую, это надо ощутить». Карл вдруг понял, что самое плохое – это не простое бессилие, а бессилие что-то объяснить. «Как сделать так, чтобы она поверила? А! Почему я должен перед ней отчитываться? Обожжется об него и поймет, что за человек Питер Ричардс! Но она не знает и другого… А стоит ли рассказывать? Но я хочу примирения и ради этого сделаю и расскажу все, что она захочет. Наверное, так будет лучше…»

      2 апреля 1770 года. Четверг

      Я проснулась примерно в одиннадцать утра. Внизу весело кричали дети. Видимо, родители уже ушли на работу, и на миссис Ричардс свалилась все та же орава.

      Из комнаты я выходила с тяжелым сердцем, понимая, что скоро встречусь с Карлом. Но почему это я должна чувствовать себя неудобно? Пусть сам выкручивается! Я еще поиграю на его нервах. Надо хоть где-то проявлять враждебность…

      Но от этих мыслей меня отвлек Чарли. Он сидел на лестнице и грустил.

      – Доброе утро, Чарли.

      Он опомнился и набычился, вновь превратившись в мальчишку-хулигана.

      – Привет, – ответил он.

      Я сразу поняла: Чарли что-то тревожит. Как он ни старался войти в свою обычную роль, у него это не получалось.

      – Что-то случилось?

      – Тебе какое дело?

      – Значит, случилось.

      – Все в порядке

      Я, стараясь проявить дружелюбность, присела рядом с ним.

      – Я могу тебе помочь?

      – Да. Уйди отсюда.

      Удивленная его наглостью, я только рассмеялась.

      – Маленький, а такой злой.

      – А ты чем лучше?

      – Уж поверь мне, лучше. Ты так наивен в своей злобе.

      Похлопав Чарли по плечу, я встала и пошла вниз.

      Чем ниже я спускалась, тем больше я слышала голосов из комнаты миссис Норрис. Дверь была приоткрыта.