Кот Василий и параллельный мир. Светлана Николаевна Куксина

произнес Волшебник, обращаясь к своему помощнику и одновременно улыбаясь девочке краешками губ, и Настя послушно шагнула вслед за котом.

      Она тут же оказалась на знакомой лесной полянке и огляделась. Ей казалось, что прошла целая жизнь с того момента, когда она пришла сюда в последний раз, но нет…

      Всё так же о чём-то лепетали берёзки на ветру и дрожали колокольчики в высокой траве. Небо всё так же незыблемо синело высоко над головой. Облака напоминали горы в сказочной стране, и Настя не могла оторвать от них взгляда.

      – Мечтательница, – вздохнул Василий. – Разве ты можешь о себе позаботиться?! Пока будешь облака разглядывать, тебя сто раз машиной переедут.

      – Василий, не ворчи. Здесь нет машин, – отозвалась Настя, не выходя из задумчивости, потом посмотрела на кота в упор.

      – Дай слово, – потребовала она, – что не забудешь обо мне. Будешь приходить в гости. А я буду скучать. Скучать и ждать. Я всё время буду тебя ждать.

      Она чуть не заплакала, потому что только сейчас поняла, что домой вернётся одна и некого будет прятать от разгневанного Генки, некого кормить и не с кем разговаривать, убирая комнату или готовя уроки.

      Василий тоже был расстроен и огорчён предстоящей разлукой.

      – Я буду прибегать каждую свободную минуту, – твёрдо пообещал он и уточнил:

      – Правда, минут этих у меня не так и много в году, но они все твои.

      Настя вытерла набежавшие слёзы, кот на прощание потерся о ее ноги, мяукнул и исчез, потому что неподалеку послышался встревоженный голос Настиного брата.

      Девочка присела на траву, подняла глаза к небу, снова поглядела на проплывающие мимо причудливые облака, потом перевела взгляд на нежные листья берёзы, слегка колышущиеся на ветру, на зелёную траву и цветы и удивилась: ничего не изменилось в мире. Абсолютно ничего. На удивление тёплый сентябрь по-прежнему царил в природе и радовал людей погодой. А с ней столько всего произошло! Подумать страшно… И Василий ушёл… И она, кажется, совсем не та, что была утром.

      Генка выскочил на поляну, облегченно вздохнул, увидев сестру здоровой, невредимой и даже не слишком зарёванной, и сразу принялся ее отчитывать:

      – Сколько можно прятаться?! С ума, что ли, сошла?! Я с ног сбился, охрип от крика, а она сидит себе спокойно и помалкивает. Крикнуть, что ли, лень в ответ?

      Он замолчал, обвел лужайку задумчивым взглядом, облизал губы и неуверенно спросил:

      – Слушай, по-моему, я тут уже был, но тебя не видел. Точно не видел. Где ты пряталась? Вроде тут и спрятаться негде. В кустах, наверное, сидела и посмеивалась, вредина такая.

      Настя молчала.

      Не из вредности, нет.

      Она просто ещё не вышла из недавней задумчивости, навеянной, в том числе, и прощанием с Василием, и слова брата носились где-то рядом с ней, не задевая сознания. Она и рада была бы откликнуться, но язык не повиновался, не успевал за роем мыслей. Да и говорить о только что пережитом Настя не могла – слишком различными были эти два мира.

      Она не спрашивала, но понимала и так, что права говорить о странном путешествии