Кот, который ходил сквозь стены. Роберт Хайнлайн

рукописный текст: «Сен. Кантор, Станд. ойл».

      Я молча убрал конверт в карман. Гвен вопросительно взглянула на меня, но я сделал вид, будто ничего не заметил.

      – Госпожа Хардести, как мы поступим с Биллом?

      – Замочим!

      – Гм? В смысле «прикончим»? Или вы готовы его искупать? Может, еще и спинку потереть?

      – О небеса, да нет же! Предлагаю запихнуть его в освежитель и оставить там, пока не станет чистеньким – чтобы принял горячий душ с мылом, вымыл волосы с шампунем, привел в порядок ногти на руках и ногах и так далее. Не выпускать, пока он не начнет сиять чистотой.

      – Вы позволите ему воспользоваться вашей кабинкой?

      – Учитывая все обстоятельства, вряд ли она мне пригодится. Сенатор, я устала от его вони.

      – Да-да, вспоминается сгнившая картошка в жаркий день на Гольфстриме. Раздевайся, Билл.

      Криминальный класс – самая консервативная группа любого общества. Билл не желал оголяться в присутствии дамы, точно так же как не желал говорить, где укрываются его дружки-изгои. Мое предложение потрясло его до глубины души, а то обстоятельство, что дама отнюдь не возражала против такого бесстыдства, прямо-таки повергло в ужас. Что касается последнего, то еще вчера я, возможно, думал бы так же… но теперь знал, что Гвен нелегко обескуражить. Похоже, ей это даже нравилось.

      По мере того как Билл разоблачался, он вызывал у меня все больше сочувствия. Он напоминал ощипанного цыпленка, а его горестный вид еще больше усиливал сходство. Когда на нем остались лишь серые от грязи трусы, он остановился и посмотрел на меня.

      – До конца, – коротко бросил я. – А потом – марш в кабинку, и за дело. Если результат меня не устроит, начнешь сначала. Если высунешь нос раньше чем через полчаса, даже проверять не стану и отправлю обратно. Стаскивай портки, живо!

      Повернувшись спиной к Гвен, Билл снял трусы, бочком скользнул в кабинку, тщетно пытаясь сохранить остатки достоинства, и запер за собой дверь.

      Гвен убрала пистолет в сумочку и размяла пальцы:

      – Рука затекла. Могу я взять те патроны, дорогой?

      – Что?

      – Те, которые ты забрал у Билла. Шесть, правильно? Пять и еще один.

      – Конечно. Если хочешь.

      Стоило ли говорить ей, что мне они тоже могли пригодиться? Нет. Такими сведениями делятся лишь при необходимости. Достав патроны, я протянул их Гвен. Та осмотрела их, кивнула, снова вынула свой изящный пистолетик, извлекла обойму, вставила в нее шесть конфискованных патронов, установила обойму на место, дослала патрон в ствол, поставила оружие на предохранитель и убрала его в сумочку.

      – Поправь меня, если я ошибаюсь, – медленно проговорил я. – Когда я в первый раз попросил прикрыть меня, ты воспользовалась авторучкой. А потом, когда разоружила Билла, ты целилась в него из незаряженного пистолета. Правильно?

      – Ричард, он застиг меня врасплох. Я сделала все, что могла.

      – Я вовсе не критикую, напротив!

      – Как-то не нашлось подходящего момента,