и воющей сиреной грани сна и яви, Ник под чутким руководством японца вывел «Фольксваген» на окраину города. Это было нетрудно определить: дома вокруг стали еще выше, еще менее приглядными, а дорога была испещрена выбоинами. Тут выспаться уж точно не удалось бы. Стало темнее из-за того, что солнцу все труднее было проникать в узкие щели между домами: дороги сузились до одной полосы. Это был район небоскребов, переполненных малогабаритными и чаще всего однокомнатными квартирами, в которых ютились семьи по шесть и больше человек. Стас давно обнаружил занятную закономерность: чем беднее семья, тем больше она стремится к многодетности. Кто-то однажды пошутил, что, дескать, если уж не удается достичь богатства в финансовом плане, то нужно использовать то богатство, что дано природой. Но Стас имел на этот счет собственное мнение. Скорее всего многодетность была этаким безусловным инстинктом, навязанным как раз бедностью. И инстинкт этот не из сегодняшнего дня, а с доисторических времен. С тех пор, когда холод нельзя было одолеть, его можно было только перетерпеть. И в одиночку терпеть холод было нелегко, порой невозможно, но, если рядом оказывался кто-то, к кому можно прижаться, кто мог бы поделиться своим теплом, твои шансы на выживание увеличивались. Бедность – тот же холод, и в одиночку его трудно пережить. Впрочем, была и оборотная сторона медали, как же без нее. Чем больше стая, тем она агрессивнее. Масса – это сила. А бедность, точнее, отсутствие надежды выбраться из нее нормальными (читай, законными) путями заставляет стаи идти на незаконные меры. Вот потому-то и коллективная преступность среди представителей малообеспеченных классов особенно распространена, причем преступления отличаются особенной жестокостью. Человек легко напьется крови, напьется и ужаснется. Напоить толпу невозможно. А если эта толпа организована и связана какими-то узами, мы имеем дело с криминальной группировкой, способной на все и не останавливающейся ни перед чем. Инстинкты и бедность. Возможно, эту проблему можно было бы решить, но до тех пор, пока для ее решения создаются не группы экономистов и психологов, а отделы по борьбе с организованной преступностью, этого не случится.
– А ведь всего пять лет назад здесь было вполне сносно, – с особенной ноткой печали, той ноткой, которая живет только в голосе азиатов, проговорил Югира.
– В последнее время вполне сносными могут считаться только районы, близкие к центру, – согласился Стас.
– Тут где-то… точно уже не вспомню где, был ресторан. Там я познакомился со своей женой, – сказал Югира. – Теперь уже, наверное, и не найду его.
– Не знал, что ты женат.
– Почти пять лет уже. И с тех пор здесь я не был ни разу. Старался выбирать другие дороги.
– На других дорогах пробки, – вставил Ник. – А вообще, вы просто все избалованные здесь, во Втором Периметре. Уверяю вас, парни, если бы вы видели, как вымирают целые кварталы, и не просто какие-нибудь трущобы, а такие, знаете, где богатые особняки с бассейнами и все такое, если бы вы это видели, вы говорили
