Радио Хоспис. Руслан Галеев

назад, вскоре после окончания войны, и славные знакомства, протянувшие такое долгое время, принято называть дружбой.

      Стас взбежал по лестнице, мимо черно-белых портретов на стене. В коридоре добротная ковровая дорожка, купленная Аучем на распродаже после закрытия какого-то солидного отеля, отлично глушила шаги. Бра в виде бутонов тюльпанов висели достаточно редко и светили достаточно тускло, чтобы идущий видел, куда идет, но не смог разглядеть лицо встречного. На последней двери висела табличка, сделанная Шрамом в мастерской три года назад: «Здесь пьют стареющие гардемарины. Не лезь, если не хочешь проплыть под килем». Это была шутка, никто и не собирался вешать ее на дверь, просто подарили Аучу на какой-то праздник. Но каждую пятницу или во время таких вот незапланированных встреч табличка оказывалась на двери. Добрый верный старина Ауч…

      Парни уже собрались и, похоже, решили начать без него. По крайней мере, Скальпель уже слегка плыл.

      – Простите, джентльмены, задержка на работе.

      – Если задержка не грозит внезапным продолжением рода, нам она не страшна, – провозгласил пьяный Скальпель.

      – Как ты, Стас? – спросил Шрам, и Бруно присоединился к нему вопросительным взглядом.

      – Все нормально. Вернее… – Стас пожал плечами, – насколько это может быть нормально.

      – А какого черта ты пошел на работу? – спросил Скальпель.

      – Не знал, куда себя деть, – честно ответил Стас. Да и от кого ему было скрывать, не от этих же парней, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы по самому подолу Сатаны. – И, кстати, это было верное решение.

      Бруно плеснул в стакан виски и подвинул его Стасу.

      – За старика, – сказал Шрам. И Бруно кивнул.

      – За настоящего человека, каких уже не осталось, – поднял свой бокал Скальпель.

      – За отца…

      Они пили, вспоминали былое и снова пили. Вечер становился зыбким и одновременно наполнялся уютом. Скальпель попытался было рассказать медицинский анекдот, в котором трижды повторялся термин «пункция спинного мозга», но никто анекдота не понял. Тогда Скальпель попытался рассказать то же самое без терминов, объяснить на пальцах, и получилось еще хуже, зато смешнее. Потом пришел Ауч с новой бутылкой и стулом, присоединился к столу и рассказал новый политический анекдот.

      – Короче, – слегка картавя говорил хозяин «Долины», – заявляется губернатор домой раньше времени. Заходит в спальню, а там его супруга, дай ей боже здоровья и счастья, Натали Портман без одежд и вся такая расслабленная, утомленная, волосы по подушке…

      – Вкусно рассказываешь, – вставил было Скальпель, но друзья заставили его замолкнуть.

      – А у кровати в одних кальсонах замгуба собственной персоной, дай ему бог здоровья и счастья тоже, – продолжил Ауч. – «Ты какого хрена тут делаешь, заместитель?» – спрашивает охреневший губернатор. А замгуба так кланяется, показывает на Натали и отвечает: «Так