Сладкоголосая птица любви. Светлана Петровна Морозова

И тебе того же – тем же местом по тому же месту, курочка ты наша!

      Грассиха накликала клиентов, мы зарядились пахать, а девки полегли на кроватях. К десяти часам стол был уставлен «валютой». Мы с Витюхой заработали восемь бутылок портвейна, семь шоколадок и махонький пражский тортик.

      Девки соскочили с лежбищ, нажарили картошки и мы вдоволь повеселились. Разошлись, когда перепели все песни и поплясали под Дина Рида и «Джонни» Марлен Дитрих.

      Живописи, рисунку и скульптуре мы учились один день в неделю у заслуженного художника Казахстана Кенбаева, огромные картины которого в стиле грековцев, были в Художественной Галерее. Кенбаев к нам относился как отец. Однажды повел на стадион, где тренировались спортсмены перед олимпиадой в Мехико, где мы делали зарисовки. И мы балдели от мужеподобных Тамары и Ирины Пресс, Валерия Брумеля и других чемпионов мира. Полдня провели на трибуне возле поля. Кенбаев выдал деньги и наши тяжеловесы Боря Бойко и Тулендэ притащили авоськи с кучей пирожков и лимонадом.

      На занятиях по рисунку и живописи писали натюрморты, обнаженную натуру, старались передать силу и слабость мышц, морщины, красоту молодого тела.

      Проекты по архитектурному проектированию, я переделывала по нескольку раз, натягивая новый подрамник, постоянно метаясь в поисках вариантов, пока сокурсники мусолили свое единственное решение. Делала все быстро и азартно. И однажды меня занесло в обалденный экстрим с подачей фасадов. Полезла в какой-то оранжевый цвет, пыталась потом исправить, но картинка непоправимо приобрела цвет детского поноса. Девки балдели!

      К вечеру, когда я свой шедевр запорола окончательно, появился Вовочка Экк с подрамником. Высокий, с пышной шевелюрой красивый мальчик всегда сомневался. И уговорил меня:

      – Светик, помоги, не знаю что делать, – запорю!

      Ну что ж, потренируюсь на Вовочке, свой проект не спасти, потащу к Туманяну на растерзание. И я сделала такое, что Вовочкин проект засверкал!

      Утром мы предстали перед мэтром. Моя подача – жуткое фуфло, но деваться некуда! Интересно, как он меня умоет? Лезу под гильотину.

      Туманян, давая задание на проект жилого дома, говорил:

      – Я вам завидую! Вряд ли вам придется еще раз проектировать индивидуальный дом, где можно раскрыть свои способности в наибольшей степени. У нас не принято строить такое жилье, мы зажаты рамками градостроительных стандартов. Так что проявите фантазии, проект должен быть шедевром архитектуры.

      Я и запузырила шедевр, который на первом просмотре Туманян похвалил. У меня была отличная планировка дома с мансардой, атриумом, бассейном, гаражом и спортзалом в цоколе дома, интересное ландшафтное решение. А подачу фасадов запорола. Туманян непременно опозорит меня перед всеми, раз понесло овцу рогами на ворота. И я не полезла с проектом первой, нутром чуя, что нахожусь в глубокой дыре.

      Туманян смотрел проект Люды Трубачевой. Красивый и элегантный, он делал из консультации спектакль, наполненный убивающим наповал сарказмом, острым юмором или похвалой. Трубе досталось. Туманян