Императрица Ольга. Юлия Викторовна Маркова

чтобы ни Азеф, ни Савинков в случае попытки побега не смогли отказаться на свободе. Для пущей гарантии побег можно было инсценировать, а фигурантов дела о цареубийстве заманить в ловушку и без свидетелей пристрелить.

      Зато помилование Доры Бриллиант вызывало совсем другие эмоции. С одной стороны, Мартынову была отвратительна эта юная брюнетка с горящим взором черных глаз, не ценящая ни свою, ни чужую жизнь; а с другой стороны, он жалел ее несколько брезгливой жалостью, с какой здоровые сильные мужчины жалеют сбитую грузовиком бродячую кошку. Она и была похожа на злую черную кошку, при каждом допросе выгибающую спину и шипящую в его сторону злобным голосом; и бесполезно пытаться ее погладить, ибо в ответ на ласку она вцепится вам в руку зубами и когтями. Корни этой ненависти уходили как в «политику царского правительства» по отношению к бездомному народу, самому назначившему себя «богоизбранным», так и в действия богатейших еврейских семей: банкиров, промышленников, сахарозаводчиков и зерноторговцев, рассчитывающих извлечь из революционного движения невиданный доселе барыш. Крупнейшие денежные состояния сколачиваются как раз на крахах, когда тысячи и десятки тысяч разоряются, зато двое-трое невиданно богатеют.

      Эти люди, составляющие подавляющую часть российской и мировой финансовой аристократии, именно себя считали «солью земли», а своих нищих соплеменников и соплеменниц – «пылью народа израилева», расходным материалом и пушечным мясом. Более того, обуреваемые зашкаливающей гордыней, они бросили вызов крупнейшей империи на планете, желая добиться не только изменения ее внутреннего законодательства, но и полного изменения государственного строя, рассчитывая, что после краха Российской империи они займут доминирующее положение[5] на ее руинах…

      А на войне, известно, как на войне. Там и убивают и берут в плен, и берут измором осажденные крепости, вынуждая их к капитуляции. И не всегда начавший войну, будучи уверен в своей силе, оказывается в ней победителем, бывает и наоборот, как это получилось с Японией. Пошедший по шерсть сам оказался стриженным. Также должна была закончиться и тайная война мировой финансовой аристократии против российского государства. Людям, сидящим на самой вершине финансовой пищевой цепочки и возомнившим себя неуязвимыми, придется вспомнить о том, что они (безотносительно к тому, какая у них национальность) тоже смертны, как и те кому они объявили войну. А на войне как на войне. Мы тоже можем взрывать их динамитом, расстреливать из снайперских винтовок и травить, как крыс, различными ядами. Не мы начали эту войну, мы только не имеем права ее проиграть, так как знаем, что сейчас стоит на кону.

      Но только не все методы в этой войне одинаково хороши. То что в нашем прошлом практиковали германские нацисты, это такая ужасная мерзость, что о ней не стоит даже говорить, а не то что реализовать. И сторонников такого образа действий требуется прессовать с не меньшим

5

Вспомните первые годы советской власти, когда ЦК ВКП (б) более чем наполовину был укомплектован представителями этой не самой многочисленной в России национальности, или лихие девяностые с их семибанкирщиной и ожесточенной сварой Гусинского и Березовского. Как говорится: «война была равна, сражались два дерьма».