Отражение. Зеркало отчаяния. Галина Гончарова

жалобно пузырилась, хоть платки подкладывай, талия тоже находилась решительно не там, да и мама была чуть толще Малены. Хотя это и неудивительно, на монастырских харчах не потолстеешь.

      Распарывать и перешивать, иначе никак. Это просто подшить не получится, разве что длину сейчас убрать?

      Малена лениво копалась в сундуке, когда заметила…

      Крышка была… не цельной.

      Тонкая, словно волос, щель проходила по всей ее кромке. Видимо, когда-то в ней сделали тайник, и он был незаметен, но за десять лет… кто знает, как хранились сундуки?

      Сырость, сухость… Дерево рассохлось, и стало видно, что там пустота.

      Тайник?

      Малена понимала, что поступает глупо, что вряд ли там что-то будет, что…

      Какая разница?

      Пальцы не справились, а вот ножницы подошли, и через пару минут дощечка отошла, открывая пространство, заполненное корпией. И в ней лежал небольшой полотняный мешочек. Совсем небольшой…

      Малена медленно взяла его в руки.

      Что там?

      Что-то мамино?

      Пальцы дрожали так сильно, что завязки пришлось распускать зубами, но наконец они поддались, и в руках у Малены осталось… зеркало.

      Очень старое, в тяжелой металлической оправе черного цвета, кое-где позолота, кое-где царапины… но только на оправе. На самом зеркале нет ни царапины, ни скола…

      Странное стекло, золотистого цвета, и лицо Малены в нем кажется совсем не знакомым, взрослее, серьезнее… громадные глаза, серые, как у матери, высокие отцовские скулы…

      Когда-то мама держала это зеркало в руках.

      Малена медленно провела пальцем по оправе. Ойкнула, отдернула руку, видимо, металл плохо отполировали, осталась заусеница, а на подушечке пальца выступила капелька крови. Девушка слизнула ее…

      Внезапно накатила усталость, захотелось спать.

      Мама…

      Ни за что она с этим зеркалом не расстанется и не покажет его никому.

      Зеркало решительно отправилось в тот же мешок и для начала – под подушку. Так Малена и уснула, вцепившись в свою драгоценность даже во сне.

      Лорена Домбрийская

      Полетело в стену зеркало, вслед за ним отправилась книга, подушка, со злости женщина перевернула чайный столик, выдохлась и замерла среди комнаты демоном разрушения.

      – Тварь!

      Титул, красота, молодость (что такое тридцать пять лет? Ерунда!), богатство, власть…

      Панацеей не является ничего из вышеперечисленного.

      Муж умирает. А с ним умирают и надежды Лорены на счастливую, обеспеченную жизнь.

      Впрочем, метаться по комнате Лорене надоело достаточно быстро, и она помчалась в покои, отведенные для проживания графу Рисойскому. Брат-близнец, вторая половинка, родной и любимый человек. Да, такие бывают даже у гадюк.

      Хотя лично Лорена себя ни гадюкой, ни гадиной не считала, дело-то вполне житейское…

      Когда тридцать пять лет назад в семье Рисойских родились близнецы, отец закатил по этому поводу пирушку на неделю. С угощением всех проезжающих, с подарками, с хмельными возгласами…

      Для