Живя в аду, не забывайте улыбаться людям. Александр Станиславович Сих

венценосная дочь венценосного отца…

      – Довольно, говори по делу! – Владыка стукнул посохом, и под ним в том месте задрожала земля.

      – Дело в том, Повелитель, что мы тоже терпеть не можем самих себя в себе, но в людях мы себя любим. Просим прощения – ценим.

      Вперед вышла Гордыня, задрав к верху маленький, свиноподобный носик.

      – Не пора ли вам заткнуться, если нечего сказать. Или сказать что-то дельное, если таковое имеется в ваших безмозглых обрубках!

      – Извини и ты нас, высокочтимая Гордыня, мы осмелились подать свой скромненький голосок для выяснения всех нюансов, дабы впоследствии избежать любых нежелательных недоразумений.

      – Говорите же, прах вас возьми! – зарычал Владыка, вновь взметнув посох вверх, но спохватившись, с улыбкой поставил на место.

      – Не сочтите это за оскорбление и не примите как обиду, но мы лишь хотели уточнить – на чьё имя подавать апелляции?

      Все – и добродетели, и пороки, и сам Владыка были крайне удивлены, и не самим вопросом, а тем, кем он был задан.

      – А вам-то это зачем? Разве у вас могут быть какие-либо претензии? По-моему, вы гармонично приживаетесь со многими другими пороками и, даже, с некоторыми добродетелями. Поразительная лояльность и терпимость.

      – Мы стараемся. А знать желаем для общего развития, так сказать.

      Владыка обвёл взглядом всех присутствующих. И судя по всему того, кого искал, не нашёл:

      – Любопытство! Где эта непоседливая девчонка неопределённого пола? Вечно везде суёт свой нос. Быстро найти и доставить на собрание.

      Общими усилиями приказ был выполнен.

      – Где это ты блуждаешь, любознательная моя?

      Любопытство, шмыгнув длинным тоненьким носиком, плаксиво стало оправдываться:

      – О, мой Владыка, когда вы в прошлый раз ударили посохом, мне стало очень любопытно…

      – Я бы удивился, если бы этого не случилось. Ха-ха-ха.

      – Да, это очень характерно для моего восприимчивого естества. Так вот, мне стало любопытно, не случилось ли чего страшного на земле?

      – Узнала?

      – Да, Владыка. Небольшое землетрясение, но обошлось без жертв.

      – Я рад. Ты вот что скажи – зачем вот эту особь, – перст Владыки уткнулся в скукожевшееся Подхалимство-Лизоблюдство, – наделила частичкой себя?

      – Виновата – не устояла против лести.

      – Лесть! – усмехаясь, Владыка крикнул в зал. – Неужто, ты настолько сладка?

      – Да, Повелитель, – ответила слюнявая косоглазая Лесть. – А вместе с Подхалимством-Лизоблюдством мы непобедимы!

      – Да-а-а, вот так оно всё и получается. Ладно, продолжим заседание. Даю ответ на поставленный вопрос, мои юные симбиозные эрудиты. Все апелляции, жалобы, просьбы, предложения подавать на моё высочайшее имя.

      Нервно задёргался пятачок Гордыни, визгливым фальцетом она запищала:

      – О каком же, в таком случае, большинстве голосов может идти речь, если все претензии будете решать единолично?

      – Не забывайте, что я многолик