Главный шлюз. Алекс Орлов

не обманул. После того как запустились двигатели шаттла, тот после минутного прогрева будто подпрыгнул на гигантских пружинах, и это продолжалось секунд тридцать, в течение которых Брейн, задержав дыхание, старался не потерять сознание от перегрузок.

      Скрипели страховочные ремни, мелко вибрировал корпус судна, а затем все разом прекратилось и накатила легкая тошнота – шаттл вышел на орбиту.

      Какое-то время ничего не происходило, потом началось маневрирование – должно быть, на заправочном узле была очередь.

      Двигатели включались ненадолго, судно переходило с одного эшелона на другой, пока наконец Брейн не увидел изъеденную космической пылью причальную стенку узла.

      Лязгнули космические захваты, потом что-то заскрежетало на корме, и спустя несколько мгновений со стороны кабины послышалось попискивание тревожного датчика. Затем оттуда выбежал гоберли и, пролетев по проходу между креслами, выскочил в грузовой отсек.

      В корме снова заскрежетало, но уже не так громко. Послышались ругательства, и, наконец, снова появился гоберли. Он закрыл дверь в грузовой отсек и вернулся в кабину, а в ответ на озабоченный взгляд Брейна пояснил:

      – Заправочный привод иногда заедает. Приходится его вручную вправлять, ногой.

      Брейн кивнул, продолжая сидеть пристегнутым и не решаясь без команды снимать страховочные ремни.

      Заправка длилась с четверть часа, и все это время было слышно, как где-то в корме то включаются, то вновь выключаются какие-то электроприводы.

      Наконец заработали малые маневренные двигатели, шум от которых был едва различим, как стрекотание далекого сверчка. И едва шаттл отошел от узла, его место тотчас заняло другое судно с сухими баками.

      «Плотненько у них тут», – подумал Брейн.

      Включились маршевые двигатели, но пока в прогревочном режиме, то добавляя, то убавляя тягу.

      «Адаптация к топливу», – предположил Брейн.

      В салон вышел пилот-суперколвер.

      – Ну что, можно расстегиваться? – спросил Брейн.

      – Нет, через часик можно. А сейчас лучше посетите гальюн, а то потом это сделать будет крайне сложно.

      – Болтанка начнется?

      – Нет. Спецрежим, который включается на марше, не способствует потере массы. То есть до гальюна можно дойти легко, а вот толку с этого – ноль.

      – А что же это за режим такой? – поинтересовался Брейн.

      – Это такой гибридный прыжок. На самом деле он лишь называется прыжком, а по сути лишь линейный разгон без перехода в подпространство. Мы будем скользить по границе перехода фаз – твердой и плазменной формы.

      – То есть мы с вами тоже в виде плазмы будем?

      – Нет, в виде плазмы будет лишь часть обшивки, примерно третья часть массы судна.

      – Треть массы?! А что потом будет с нашим кораблем? Как мы вообще будем лететь дальше? – Брейн был не столько испуган, сколько удивлен.

      – А что вас так пугает?

      – Я немного изучал теорию плазмы взрывных процессов, и там только «распад первоначальных форм», и ни о каком восстановлении не говорится.

      – Эй,