Главный шлюз. Алекс Орлов

плане и добродушный гоберли за стойкой – все это располагало к отдыху.

      – Добрый день, сэр. Поздравляю с выходом из прыжка.

      – Спасибо, дружище. Чем порадуешь?

      – После прыжка рекомендую легкий мятный коктейль, который так и называется – «После прыжка».

      – Годится, – согласился Брейн, усаживаясь за стойку так, чтобы видеть вход в бар и выход на кухню.

      Бармен принялся смешивать коктейль, а Брейн заметил рядом с собой панельный аквариум, в котором плавало существо странного вида.

      – Что это? – спросил он.

      – Тазгольдер.

      – Да?

      Брейн принял стакан с голубоватой жидкостью и попробовал коктейль.

      – А что это за животное? Из каких оно мест? – спросил он, прекрасно помня рассказ лейтенанта-ящера.

      – Я не знаю, сэр, – отвел взгляд бармен.

      – Да ладно, я же ВИП-пассажир, мне можно рассказывать то, что другим нельзя. К тому же я эти ваши заморочки с видениями знаю. Во время прыжка пассажирам всякая всячина мерещится.

      – Ну да. Нам не разрешают говорить с пассажирами на эти темы. Но раз вы уже в курсе…

      – Я в курсе. Так откуда этот зверь?

      – Неизвестно. В наших аквариумах они появляются после прыжка. Бывает только один, вот как в этот раз, а иногда до трех-четырех.

      – А кто же им такое название дал? – спросил Брейн, поглядывая на пришельца и потягивая коктейль.

      – Мой напарник назвал, а ему пару раз это самое даже привиделось… Ну, во время прыжков. И он сказал, что там эти штуки называли именно так – тазгольдерами.

      – Занятно. А что вы потом с ними делаете? Чем кормите?

      – Ничем не кормим – мы же не знаем, чем надо, да они и не жрут. Просто плавают в воде, плавают, а потом – бац, и исчезают без следа.

      – Без следа?

      – Вот именно, сэр. Тут у нас один умник был в штате, так он называл это коллапсационным распадом.

      – Мудреные словечки.

      – А то! Сам бы я такое не выдумал. И еще он сказал, что этот распад… он свойственен…

      – Свойственен?..

      – Сейчас-сейчас, – поднял палец бармен. – Я слово вспоминаю. Ага, вот этот самый коллапсационный распад свойственен организмам синтетической структуры.

      – Да у тебя в баре прямо хоть диссертацию пиши, – покачал головой Брейн, в который раз удивляясь, как много информации можно добыть в самых неожиданных местах. – А с чего понятно, что он синтетический, организм этот?

      – Потому что он вроде как на батарейках. Отработал положенное, и все.

      Брейн допил свой коктейль и поднялся с табурета.

      – Ой, я как будто потяжелел от вашего мятного, – заметил он.

      – Это не от мятного, сэр. Следующая большая станция, где сойдет половина пассажиров, – Танжер. А на нем гравитация сто семь процентов. Вот и прибавляют понемногу, чтобы через трое суток переход был незаметен.

      – Умно.

      – Умно, только дорого. Я раньше на разных лайнерах работал, там везде единица. А такую роскошь, как регулировка гравитации, может себе позволить только «Спейсперл» и еще