Ультрамарин. Катерина Гордеева

части города отделяла глубокая теснина Акулья Пасть, по дну которой бурно струились воды реки Хьярты. Само ущелье получило такое название не случайно. Оно действительно напоминало раскрытые челюсти – обе его стороны были усеяны белыми остроконечными соляными наростами.

      Люс преодолел последнюю ступеньку, оставив Соленые Скалы позади, и вышел к мосту, ведущему к Диким берегам. Словно бы и не было гомона и суеты городских улиц. Справа шумел водопад, слева, вдали, плескалось мирное море, внизу рычала Хьярта. Впереди через расщелину перекинулся каменный арочный мост, соединяющий Дикие Берега с Солеными Скалами еще с незапамятных времен. О древности его говорили полуразрушенные статуи, которые украшали парапеты моста, да местами обвалившийся камень под сводами. В трещинах и между булыжниками буйно росла трава и пробивались чахлые деревца.

      Люс пошел медленнее и свободнее, держа руки в карманах, насвистывая веселую песенку. На мосту не было ни души. Впрочем, ничего удивительного – Дикие Берега был самым малонаселенным районом города, поэтому и днем встретить человека здесь случалось редко.

      Вдруг на противоположной стороне ущелья показалась громыхающая тележка, чем–то доверху груженная и плотно закрытая парусиной. Человека, везущего поклажу, не было заметно, однако видно было, что повозка катится с трудом и ее упрямо клонит в сторону. Въехав на мост, телега возмущенно заскрипела и загрохотала еще громче, стуча колесами по неровным каменным плитам. Внезапно повозка, споткнувшись о выступающий булыжник, резко подпрыгнула, а разболтавшееся переднее колесо тут же сорвалось с оси и отлетело в сторону. Возок устало накренился и осел набок.

      Люс бросился на помощь: схватил колесо, катившееся по мосту, и подбежал к тележке. Каково же было удивление юноши, когда он увидел её хозяина! Перед ним стоял невысокий старец с длинной, посеревшей от грязи, бородой, в которой запутались мелкие веточки и листики. Он был одет в непонятную серую хламиду, висевшую на его костлявом теле бесформенным мешком. Спутанные седые волосы до плеч распущены, а спереди заплетены в тонкие косички и убраны назад. На запястьях – несколько браслетов, собранных из камушков, ракушек, монеток, желудей. Красноватое лицо старика было изборождено морщинами. Кустистые брови почти закрывали тусклые свинцово–синие глаза, в глубине которых светилась мудрость, накопленная годами. Тонкие сухие губы были растянуты в добродушной, ласковой улыбке, озарявшей своим светом лицо старика.

      – Я поймал часть вашей телеги. – Юноша протянул колесо, которое держал в руках.

      – О! Как славно! – Улыбка старца стала еще шире и обнажила желтые неровные зубы. – Коли не торопитесь вы, мил человек, в помощи не откажите страннику одинокому. Колесо вернуть на место стоило бы.

      Люс вскинул правую бровь, услышав такие витиеватые речи, но произнес:

      – Я не тороплюсь. Конечно, давайте я вам помогу.

      – Вот и славно! Вот и славно! – радостно пробормотал