Первое поле. Александр Зиновьев

коня. Он был явно сильнее всех лошадок и тоже ни в какую не хотел подниматься по трапу. И было совершенно странно видеть, как быстро лошади переставали нервничать, дико косить глазами, всхрапывать. Привязанные, они пофыркивали, очевидно делясь пережитым, переступали копытами, и одна из лошадок насыпала на палубу катяшек. Не с первого раза, но и Казбек оказался у коновязи, только криков было больше. Следом на палубу затащили большую копну сена, притащили пятидесятилитровую алюминиевую кастрюлю – поить лошадей, налили в неё забортной воды. Казбек первым сообразил и аккуратно, вытянув к воде губы, с минуту цедил сквозь них влагу. Управились только к обеду. И всё это время жители совхоза и стайка детей находились на берегу и смотрели во все глаза. Матвей и Толик точно так же переживали все эти события, сердечно жалея испуганных лошадей, любуясь, наблюдая за людьми на берегу, и переговаривались. Последней по сходням забежала собака, бело-рыжая лайка с хвостом кренделем, по имени – позже познакомились и подружились – Кучум. Быстро нашла Илью и села рядом. Вдоволь напереживавшись, Матвей, естественно, не мог предположить, как скоро ему предстоит настоящее с ними знакомство, с их нравом и их удивительным пофигизмом в отношении целей и задач геологоразведочной партии номер двенадцать Третьей аэрогеологический экспедиции Министерства геологии СССР!

      Но загрузка свершилась, и вскоре буксир с прекрасным именем «Магний» запустил на всю катушку свой дизель, чтобы оторваться от берега. Опять же естественно, что ребята наши, молодые работяги, начинающие геологи, гордые восьмиклассники, москвичи, совершенно не знали и не думали о том, как это по таким сибирским рекам водить буксиры. Что капитан даже такого скромных размеров буксира наделён всей полнотой власти в походе над всеми: над своей командой, над всеми на баржах – ну кроме лошадей. Что он самым замечательным образом знает всё об этой и ещё множестве рек бассейна. Знает все фарватеры, все перекаты, все стремнины и прижимы. Да, у него на столе в рубке лежит книга «Лоция», но точно такая же и ещё лучше находится у него в голове, в памяти многих лет работы на реках, когда он начинал матросом, затем, отучившись, стал старшим помощником капитана и вот уже пятнадцать лет сам ходит капитаном.

      Меж тем караван, настоявшись у берега, с трудом набирал ход. Всё дальше и дальше уходил берег с машущими им вслед якутами, с этой длинной сценой погрузки лошадей и с их глазами, в которых читался только ужас. Которые сейчас спокойно жуют сено и не ломают свои лошадиные головы о том, что будет завтра.

      А на следующий день потянуло по реке дымом. Стали слышны фразы: «Тайга горит». А в четыре часа, повернув по руслу, справа по ходу увидели и сам огонь. Горело на берегу и как будто совсем недавно загорелось. Но дым стоял такой чёрный, и его было так много, что он заполнял всю реку. Буксир напротив пожара сбавил ход и, подрабатывая двигателем, остановился, сбросил оба якоря. Спустили с буксира катер. Катер пристал к барже, и Гаев выбрал, кому плыть на