Первое поле. Александр Зиновьев

два троса баржи. На медленно проплывающих берегах открывались поляны болот, марей, сопки, уходящие вверх, поросшие лиственницей. Вода в реке поутру была густой, какого-то глубинно-глубокого сине-коричневого цвета, если такой цвет вообще мог существовать в природе! Ветер выдувал из реки брызги, огибал усы волн от буксира. Всё вокруг жило и спешило жить своими законами, не очень обращая внимание на Дашу и Матвея.

      Постепенно народ просыпался. Заходили, заговорили, потянуло дымом, запахло кашей. Первый, с ясным небом, с лёгкими и совсем белыми облаками, рассыпанными по небу, день начался.

      Шли против течения трудно. Рабочие партий и геологи отоспались, по большей части сидели кто где и смотрели на берега, на воду, на не меняющееся высокое небо. От неожиданного безделья появились разговоры на разные темы, взрывами хохот, когда кто-то вспоминал анекдот, вечером песни. За все дни только один посёлок проплыл мимо них. На берегу стояли люди и махали им руками. От берега отвалил катер, по дуге зашёл против течения и подвалил бортом к «Магнию». С борта «Магния» им сбросили два ящика и какой-то мешок. Потом услышали – почта. Катерок красиво, с поворотом на левый бок отвалил, и забирая против течения, вернулся в посёлок. Три человека в катере махали руками всем на баржах, улыбались. Все, кто в это время были на палубах, в ответ так же приветливо отвечали и катеру, и людям удаляющегося посёлка. Было видно, как катер причалил к берегу, как его окружили ожидающие на берегу люди. Подошедший Анатолий с завистью в голосе проговорил:

      – Вот же, и тут живут люди! Это же надо же… Полное ощущение, что самая настоящая жизнь вот здесь! И не в городе, а вот тут, где десять домиков. А им почта.

      Действительно, пока они плыли, сложилось совершенно понятное для ума понимание, что это дикий край, что, кроме деревьев да кустов, птиц и прочих марей, быть и тем более жить тут ничего не может. Посёлок, ещё меньший, чем Нелькан, удалялся, собираясь в точку. Точку на берегу реки и в точку на карте нашей необъятной Родины.

      По Мае надо было добраться до устья реки Ингили, которая впадает в Маю слева по ходу; далее вверх, уже по Ингили, против течения до места, где и начнётся первое в жизни ребят и настоящее геологическое поле. И осталось до этого дня совсем немного! Неожиданно для наших геологов рано утром буксир стал приставать левым бортом к берегу у ещё одного посёлка. Оказывается, надо было забрать на баржу арендованных у совхоза лошадей. С лошадьми к ним поступил на работу каюр. Им оказался сухонький мужчина лет за сорок, Илья. Пока «Магний» приставал, на берег, похоже, высыпали все жители села. Часть посельчан была одета в незнакомые выгоревшие, совсем поношенные меховые одёжки. Как будто зима. Но большинство просто в привычных, но тоже поношенных пиджаках, рубашках, брюках и в резиновых сапогах! Мужчины и мальчишки, если рубахи навыпуск, подпоясаны ремнями. Лица смуглые, глаза еле видно. У женщин и девочек по две чёрных, ну просто смоляных косы.

      Детей стайка стояла, не мешая взрослым, и с любопытством смотрела на происходящее. Буксир заякорили,