Без названия. Татьяна Денисова

Николаевич посмотрел на Ирину, вышедшую на крик: мучают друг друга – кто больше. Жена покачала головой.

      – Ну, всё будет хорошо. Помиритесь. Тихо, тихо. Иди, ляг отдохни. – Дмитрий Николаевич отстранил от себя Дашу, вытер слёзы на её лице. – Кольцо забери.

      Даша весь оставшийся день пролежала на кровати, даже ужинать не пошла. Самым ужасным было то, что он сказал правду: она боялась, страшно боялась такого сильного мужчину. Боялась, что потеряет голову.

      Пока он был рядом, каждый день надоедал разговорами с отцом, раздражал своим присутствием и невниманием к ней, она только злилась. Но когда он исчез на несколько недель… Оля вон как мучается, что у всех девчонок есть знакомые военные, только у нее да у Дашки нет. Ночами не спит – так хочет, чтобы и за ней ухаживали. И держится лишь из солидарности с подругой. А подруга-то замуж собирается или нет? Неизвестность хуже плохой реальности. Девчонки в школе рассказывали, как их обнимают, целуют, что говорят, где гуляют. Планы строят на будущее. У кого знакомый (сколько гордости в словах «Мой», «А мой-то») рядовой, а у кого и офицер. На Дашу с Олей смотрели с издевкой: не все же сливки гордячкам. Так порой хотелось крикнуть, что и у них тоже, то есть пока только у нее, но и у Оли будет, обязательно будет, да не просто рядовой или офицер, а… А как крикнешь, когда до конца не уверена, ни в чем не уверена…

      Явился – не запылился… Не кинулся к ней сразу по приезде, не обнял, не сказал, что скучал или хотя бы вспоминал, уж о словах любви она и не мечтала… Даша прикусила губу, чтобы заглушить всхлип, который так и рвался наружу. Он решил… Он подумал и решил… А как же она? Уж и права не имеет ни на что… Даже на самый маленький, малюсенький, хоть в щечку… Неужели надо, как девчонки: мини, каблуки, бюст, краску. Но это же гадко! Мини она в жизни не носила, да и на каблуках не ходила – еще ногу подвернет с непривычки, бюста не было, так, пупырышки, краситься она тоже не умела. Словом, неудачница… Разыграл целую комедию, чтобы получить кольцо обратно – нет бы честно сказал… Даша не выдержала и, накрывшись подушкой, заплакала. Но почему, почему на них с Олей никто, даже ни один солдатик самый что ни наесть распоследний не посмотрел за это время. Пусть они не ходят на танцы: Даше они не нравились, у Оли мать строгая до чрезвычайности, но разве не случается чудес! Конечно, случаются! В сказках, например, про глупых, совершенно безмозглых девушек, что теряют туфельки на балу или что там еще? Даша почувствовала дурноту. Господи, да что это с ней? Она сошла с ума. Да, вне всякого сомнения, она сошла с ума. Это единственное объяснение тому, что с ней происходит сейчас… Она готова поступиться всеми теми немногими, но, как ей казалось, все-таки принципами, ради пары поцелуев в щечку и возможности выйти замуж за командующего, который старше ее на много (интересно, а на сколько?) лет. Абсурд! Она же всегда гордилась, что может противостоять общему стадному мышлению. Надо найти силы и… а так хочется целоваться…

      Юли чувствовал себя не лучше. Нечего сказать – кретин. Вечером того же дня, увидев бабу Таню, обратился к ней.

      – Чего тебе, ирод? – ответила соседка трясущимися губами. – Э-э, нашёл, чем задеть девчонку несмышлёную. И не стыдно тебе, поганец.

      – Стыдно.