Девочка, которая лгала. Марина Серова

Сташевич выполняет волю Елизаветы Михайловны и беспокоится о малышке, но промолчала. Я телохранитель. А если Марине Эдуардовне нужна психологическая помощь, пусть идет к психотерапевту, благо в нашем провинциальном Тарасове их несколько десятков, не меньше.

      – А теперь мне в собственном доме покоя не будет, – зло бросила Лазарева. – Так что обойдусь без ваших советов.

      Тут взгляд госпожи Лазаревой упал на Луизу.

      Девочка сидела на полу и вдумчиво ковыряла в носу.

      Вид у малышки, честно сказать, был довольно противный.

      С полуоткрытым ртом девочка выглядела просто слабоумной. А может, у ребенка попросту аденоиды?

      Девочка и так раздражала мать, а сейчас Марина вышла из себя без всякой причины. Впрочем, причина была – завещание, которое часом раньше зачитал Сташевич.

      – У-у, зараза!

      Лазарева приблизилась к дочери и уже занесла руку для привычного удара…

      Я перехватила ее приемом, который использую для таких случаев – ничего особенного, выглядит прилично, однако, если попытаешься вырваться, вывихнешь себе сустав.

      Марина Эдуардовна побагровела.

      – Вы чего себе позволяете! – прохрипела хозяйка. – Ты кто такая, блин?

      Фальшивые хорошие манеры – самая непрочная вещь на свете.

      – Телохранитель вашей дочери, – довольно жестко ответила я. – Ее безопасность – приоритет. Если понадобится, я защищу ее от любого, кто захочет причинить ей вред. Даже от вас.

      Марина тяжело дышала. Взгляд ее мог прожечь дыру в обшивке космического корабля, точно лазер.

      Луиза смотрела на нас с интересом.

      – Да, и еще: подчиняюсь я не вам, платите мне не вы, и отчитываюсь я тоже не перед вами.

      Вот теперь я сказала все, что хотела. По телу молодой женщины прошла дрожь, Лазарева закусила губу и опустила взгляд. Все, счет один-ноль в мою пользу. Как обычно.

      Теперь Марина не поднимет руку на девочку, по крайней мере, в моем присутствии.

      Марина вырвала руку, разумеется, когда я это позволила, и пулей вылетела из комнаты.

      – Катя-а! Катю-ю-ха-а! – донесся снизу ее зычный голос.

      Ну, совершенно как в лесу! Впрочем, меня это не касается.

      Катюха, которую звала хозяйка, была домоправительницей.

      На мой взгляд, девица была слишком молода для такой должности. В хозяйстве она не слишком понимала, зато умела подольститься к хозяйке. Обслуга в доме побаивалась и ненавидела фаворитку, но возражать не смела.

      Вчера, дождавшись возвращения домоправительницы с затянувшегося шопинга, я обратилась к ней с просьбой провести генеральную уборку в комнате Луизы.

      Полог у постели был откровенно пыльным, окна грязными.

      Судя по всему, Луиза привыкла к этому образу жизни, но ведь нельзя держать ребенка в таких условиях!

      Похожая на кошечку Катя вскинула сделанные в салоне густые брови и выдала:

      – Вы мне не указывайте. У меня хозяйка есть. Когда она скажет генералить, тогда будем убираться. А пока идите, делайте свою работу,