Шестерка – девятка. Девятка – шестерка. Антон Сергеевич Лемешев

цену, она была 14,90. Парень достал мелочь, быстро пересчитал, у него оказалось 17 рублей. Юноша схватил бутылку и побежал на кассу. Работало две из трёх, на одной из них стоял всего один человек, и Гоша занял за ним очередь. Пока кассирша обслуживала стоящего перед ним человека, он взглянул на наручные часы. Было около шести или семи минут восьмого. Расплатившись Гога ринулся дальше.

      Мысли о том, что он помогает ком-то совершить нечеловеческий поступок его не тревожил – они не доходили до мозга. Потенциал размышлений рассеивался в действии. Ученик может переживать перед экзаменом, но в момент его написания быть совершенно спокойным. Боец может нервничать перед боем. но словить антураж в схватке и показать неплохой поединок. Если Гоша о чём-то и думал, то только о том, что времени у него в обрез и о том, чтобы не умереть от нехватки холодного воздуха, который продирал лёгкие. Он вовсе не думал о последствиях, о завтрашнем дне. Просто спешил и даже получал удовольствие от интереса и необычности ситуации. Столько лет парень был в заточении обыденности, которая ограничивалась школой и компьютером. И вот возможность испытать себя, наконец-то, новые ощущения, ощущение того, что ты ещё жив, что в тебе течёт кровь. Царило чувство не собственной жизни, а чей-то другой, как будто завтра он будет уже другим человеком, в новом теле, а этот грязный поступок останется за кем-то другим. Юноша жил даже не сегодняшним днём, а теперешним моментом. Как будто завтра уже не наступит. Гоша никогда не испытывал этого непонятного чувства.

      Он прибежал во двор, где находился дом Кости. Направил наручные часы к фонарю, было десять минут восьмого. Кубы паров источал рот. Гога подбежал поближе к фонарю. Открыл бутылку, плеснул на снег. Оглянулся по сторонам. Никого не было. Он слепил снежок. От усталости тот показался ему невероятно тяжёлым. Кинул. Хлопок. Посыпались искры. В этой части двора темнота. « Есть, попал!» – промелькнуло в его голове. Парень побежал к другому фонарю. Снова вылил немного воды на снег. Слепил снежок. Кинул. Мимо. Слепил ещё. Снова промах. Слепил следующий. « Так, спокойно», – с глубоким вздохом и выдохом произнёс Гоша. Кинул. Хлопок. Искры. Парень оглянулся. Остальные фонари и сами не горели. После вовсю ринулся в соседний двор.

      * * *

      После разговора с Гошей Сергей побежал в дом. Приехавшим родственникам сказал. что позвонил друг и ему нужна помощь, а какая именно не сказал. Те, конечно, начали возмущаться, мол, у самих горе, а друзья ещё и просит о чём-то бессовестные… Но Сергей даже не слушал, что они говорят. Вбежал в комнату, которую раньше разделял вместе с Толей. Достал паспорт и вытащил его из обложки, положив её в карман куртки, которую не стал снимать. « Надеюсь не спросит, а если спросит, то как-нибудь выкручусь, мол, да вот он, но времени показывать нету, всё я побежал… Лишь бы сейчас он на ногах стоял», – подумал Давкин. Из тумбочки взял раскладной нож, деньги на который выпросил у родителей ещё будучи школьникам из-за его брутального вида, и положил во внутренний карман куртки. Переодеваться