Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари. Валерия Чернованова

является за мной и возвращает в сказку. Но проходили дни, те стягивались в недели, а ледяным принцем на белом фальве в моей жизни даже не пахло. Я уже почти поверила, что Фьярре удалось обвести, теперь уже своего мужа, вокруг пальца и стать для него любимой, единственной, неповторимой.

      Стоило закрыть глаза и увидеть их вместе, как руки чесались что-нибудь разбить или добавить всему, что попадалось в поле зрения, ледяного блеска. И вот, спустя месяц, квартира нуждается как минимум в косметическом ремонте: обои пузырились и опадали целыми полосами, как порыжевшая листва по осени, и никакие проветривания не помогали избавиться от сырости, протравившей стены и мебель.

      Надеялась, если не придет за мной, то хотя бы явится за драгоценной силой. Но, может, его великолепие ведать не ведает, что ее лучезарность мало того что лгунья, так еще и пустышка. Может, обман раскроется только после рождения ребенка. Или того хуже: когда наследника-дракона в двенадцатилетнем возрасте начнут испытывать на наличие магических способностей.

      Двенадцать лет без Герхильда… Стоило так подумать, как предложение Казимиры по поводу душеочистки уже не казалось таким бредово-паршивым.

      Кулон тем временем продолжал безбожно жечь кожу, а «алкогольную галлюцинацию» то раскрашивало ультрамариновыми вспышками, то, словно ластиком, стирало тьмою.

      – Ань? Ты кого это там все высматриваешь?

      Брови Дашки соединились в сплошную ниточку-линию. Подруга хмурилась, пытаясь понять, какие шальные мысли слетаются, как на ведьмовской шабаш, ко мне в голову. Бармен что-то спрашивал. Кажется, уточнял, звала ли я его, чтобы подлил мартини.

      Но я была далека от зеркальной стойки, в которой один бокал на высокой ножке являлся продолжением другого (жаль, нельзя положить в рот отражения оливок), и как зачарованная мысленно следовала за своим миражом.

      Пиджак на таком желанном глюке сидел как влитой. И наверняка от него тоже одуряюще пахло зимой. От глюка, а не от пиджака, само собой. Ну то есть от них обоих. Этого мужчину, как и настоящего Герхильда, окружала аура мощной, всесокрушающей силы. Она давила на меня даже издали, пробирала холодом. От которого танцующие шарахались охотнее, чем от секьюрити лжедракона. Опускали взгляды, словно придворные перед императором.

      В попытке вырваться из наваждения хорошенько себя ущипнула. Моргнула один раз, другой. Эффект нулевой. Видение никуда не делось, все с тем же отмороженным видом пробиралось сквозь толпу, беснующуюся на танцполе. Пробиралось, чтобы все-таки куда-то деться: по закручивающейся винтом лестнице подняться наверх и скрыться от меня в вип-зоне.

      Кулон снова ужалил жаром, напоминая, чтобы скорее выходила из коматозного состояния и шла за земной версией Скальде.

      «Надеюсь, тебе станет легче», – вспомнились слова колдуньи.

      Сомневаюсь, что двойник второго мужа заменит мне этого самого мужа, но просто проводить незнакомца взглядом и как ни в чем не бывало вернуться к задушевному разговору с Дашкой – такой железобетонной выдержкой я, увы, не могла похвастаться.

      Зад выскользнул из объятий