Лучшие повести для девочек (сборник). Лидия Чарская

– предобрый, этот monsieur Ротье, – как бы угадывая мои мысли, тихо шепнула Нина и, встав со скамьи, звучно ответила, что было приготовлено на уроке. – Зато немец – злюка, – так же тихо прибавила она, сев на место.

      – У нас – новенькая, une nouvelle é l è ve (новая ученица), – раздался среди полной тишины возглас Бельской.

      – Ah? – спросил, не поняв, учитель.

      – Taisez-vous, Bié lsky (молчите, Бельская), – строго остановила ее классная дама.

      – Всюду с носом, – сердито проговорила она и передернула худенькими плечиками.

      – Mademoiselle Ренн, – вызвал француз, – voulez-vous геpondre votre leçon (отвечайте урок).

      Очень высокая и полная девочка поднялась с последней скамейки и неохотно, вяло пошла на середину класса.

      – Это – Катя Ренн, – пояснила мне моя княжна, – страшная лентяйка, последняя ученица.

      Ренн отвечала басню Лафонтена, сбиваясь на каждом слове.

      – Très mal (очень плохо), – коротко бросил француз и поставил Ренн единицу.

      Классная дама укоризненно покачала головою, девочки зашевелились.

      Тою же ленивой походкой Ренн совершенно равнодушно пошла на место.

      – Princesse Djiavaha, allons (княжна Джаваха), – снова раздался голос француза, и он ласково кивнул Нине.

      Нина встала и вышла, как и Ренн, на середину класса. Милый, несколько гортанный голосок звонко и отчетливо прочел ту же самую басню. Щечки Нины разгорелись, черные глаза заблестели, она оживилась и стала ужасно хорошенькая.

      – Merci, mon enfant (благодарю, дитя мое), – еще ласковее произнес старик и кивнул девочке.

      Она повернулась ко мне, прошла на место и села. На ее оживленном личике играла улыбка, делавшая ее прелестной. Мне казалось в эту минуту, что я давно знаю и люблю Нину.

      Между тем учитель продолжал вызывать по очереди следующих девочек. Предо мной промелькнул почти весь класс. Одни были слабее в знании басни, другие читали хорошо, но Нина прочла лучше всех.

      – Он вам поставил двенадцать? – шепотом обратилась я к княжне.

      Я была знакома с системой баллов из разговоров с Анной Фоминишной и знала, что 12 – лучший балл.

      – Не говори мне «вы». Ведь мы – подруги. – И Нина, покачав укоризненно головкой, прибавила: – Скоро звонок – конец урока, мы тогда с тобою поболтаем.

      Француз отпустил на место девочку, читавшую ему все ту же басню, и, переговорив с классной дамой по поводу «новенькой», вызвал наконец и меня, велев прочесть по книге.

      Я страшно смутилась. Мама, отлично знавшая языки, занималась со мною очень усердно, и я хорошо читала по-французски, но я взволновалась, боясь быть осмеянной этими чужими девочками. Черные глаза Нины молча ободрили меня. Я прочла смущенно и сдержанно, но тем не менее толково. Француз кивнул мне ласково и обратился к Нине шутливо:

      – Prenez garde, petite princesse, vous aurez une rivale (берегитесь, княжна, у вас будет соперница). – И, кивнув мне еще раз, отпустил на место.

      В ту же минуту раздался звонок и учитель вышел из класса.

      Следующий урок был чистописание. Мне дали тетрадку с прописями, такую же, как и у моей соседки.

      Насколько чинно