Чевенгур. Андрей Платонов

Поганкин тоже побаивался Варю, потому что стал таскать ложки пожиже.

      За окном, на небе, непохожем на землю, зрели влекущие звезды. Дванов нашел Полярную звезду и подумал, сколько времени ей приходится терпеть свое существование; ему тоже надо еще долго терпеть.

      – Завтра либо бандиты опять поскачут! – жуя, сказал Поганкин и хлопнул ложкой по лбу одного мальчика: тот вытащил сразу кусок картошки.

      – Отчего бандиты? – хотел узнать Дванов.

      – На дворе вызвездило – дорога поусадистей пойдет! У нас тут как грязь – так мир, как дорога провянет – так война начинается!

      Поганкин положил ложку и хотел рыгнуть, но у него не вышло.

      – Теперча хватай! – разрешил он детям. Те полезли на захват остатков в чашке.

      – От такого довольствия цельный год не икаю! – серьезно сообщил Дванову Поганкин. – А бывало, пообедаешь, так до самой вечерни от икоты родителей поминаешь! Вкус был!

      Дванов укладывался, чтобы уснуть и поскорее достигнуть завтрашнего дня. Завтра он пойдет к железной дороге, чтобы возвратиться домой.

      – Наверно, скучно вам живется? – спросил Дванов, уже успокаиваясь для сна.

      Поганкин согласился:

      – Да то, ништ, весело! В деревне везде скучно. Оттого и народ-то лишний плодится, что скучно. Ништ, стал бы кажный женщину мучить, ежели б другое занятье было?

      – А вы бы переселялись на верхние жирные земли! – догадался Дванов. – Там можно жить с достатком, от этого веселей будет.

      Поганкин задумался.

      – Куда там – разве стронешься с таким карогодом?.. Ребята, идите отпузырьтесь на ночь…

      – А чего же? – испытывал Дванов. – А то у вас отнимут ту землю обратно.

      – Это как же? Аль распоряженье вышло?

      – Вышло, – сказал Дванов. – Что ж зря пропадает лучшая земля? Целая революция шла из-за земли, вам ее дали, а она почти не рожает. Теперь ее пришлым поселенцам будут отдавать – те верхом на нее сядут… Нароют колодцев, заведут на суходолах хутора – земля и разродится. А вы только в гости ездите в степь…

      Поганкин весь озаботился, Дванов нашел его страх.

      – Земля-то там уж дюже хороша! – позавидовал Поганкин своей собственности. – Что хошь родит. Нюжли советская власть по усердию судит?

      – Конечно, – улыбался Дванов в темноте. – Ведь поселенцы придут, такие же крестьяне. Но раз они лучше владеют землей, то им ее и отдадут. Советская власть урожай любит.

      – Это-то хоть верно, – загорюнился Поганкин. – Ей тогда удобней разверсткой крыть!

      – Разверстку скоро запретят, – выдумывал Дванов. – Как война догорит, так ее и не будет.

      – Да мужики тоже так говорят, – соглашался Поганкин. – Ай кто стерпит муку такую нестерпимую! Ни в одной державе так не полагается… Либо правда в степь-то уйти полезней?

      – Уходи, конечно, – налегал Дванов. – Набери хозяев десять и трогайся…

      После Поганкин долго разговаривал с Варей и с болящей женой о переселении – Дванов им дал целую душевную мечту.

      Утром