Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении». Валерий Замулин

Марьино,

      б) танковой армии Ротмистрова – в район Призначное (10 км восточнее Прохоровки), Короча, Скородное.

      Кроме того, просим усилить авиацию Воронежского фронта двумя истребительными и одним штурмовым авиакорпусами»[4].

      Москва согласилась с этим предложением и отдала приказ: выдвинуть 5-ю гв. А на тыловой армейский рубеж на участке Обоянь – Прохоровка, а 5-ю гв. ТА предварительно сосредоточить в тылу Воронежского фронта – юго-западнее г. Старый Оскол, и быть в готовности продолжать движение в район железнодорожных станций Ржава и Прохоровка.

      О том, как был получен приказ о включении 5-й гв. ТА в состав Воронежского фронта и выдвижении ее из мест основного базирования в район г. Старого Оскола (в ту пору Курской обл. – В.З.), а затем и под Прохоровку, П.А. Ротмистров так вспоминал в книге своих мемуаров:

      «…5 июля 1943 года начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М.В. Захаров сообщил мне по телефону, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.

      В основной состав нашей армии дополнительно включается 18-й тк генерала Б.С. Бахарова. Свяжитесь с ним. Приведите все войска армии в полную боевую готовность и ждите распоряжений, – потребовал он.

      …на следующий день (6 июля. – В.З.) в армию прилетел командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. Он уже более подробно информировал меня о боевой обстановке.

      – Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении из района Белгорода.

      – В связи с этим, – сказал Иван Степанович, – Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту 5-й гв. ТА и 5-й гв. А. Вам надлежит в очень сжатые сроки сосредоточиться вот здесь. – Командующий очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.

      Примерно через час после того, как улетел И.С. Конев, позвонил по ВЧ И.В. Сталин.

      – Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? – спросил он.

      – Нет, товарищ Иванов, но об этом я информирован товарищем Степиным.

      – Как думаете осуществить передислокацию?

      – Своим ходом.

      – А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.

      – Это делать нельзя, товарищ Иванов. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками врага окажется в тяжелом положении.

      – Вы намерены совершать марш только ночами?

      – Нет. Продолжительность ночи всего семь часов, и, если двигаться только в темное время суток, мне придется на день заводить танковые колонны в леса, а к вечеру выводить их из лесов, которых, кстати сказать, на пути мало.

      – Что вы предлагаете?

      – Прошу разрешения двигать армию днем и ночью…

      – Но

4

ЦАМО РФ, ф. 203, оп. 2777, д. 75, л. 364–368.