Для кого встаёт солнце. Доблестным предкам посвящается. Олег Иралин

князь с дружиной своей и набранной из горожан ратью уже на подходе к Переяславлю, утром здесь будет! – провозгласил боярин, и Владимир переглянулся с Ратибором.

      То, что Святополк вышел из Киева с дружиной, да ещё усиленной городской ратью, многое объясняло.

      – Великий князь настаивает на войне? – спросил Владимир, слегка уязвлённый столь решительными действиями, предпринятыми в одностороннем порядке.

      – Настаивает! – подтвердил Славята.

      – Насколько мне известно, великий князь был в большом затруднении. На какие средства рать в поход снарядил?

      – Нашлись добрые люди, помогли. – усмехнулся боярин – Раби со Святополком сговорились, так ростовщики жидовинские расщедрились, деньгами ссудили!

      – А взамен что? – не уставал с вопросами князь.

      Киевский боярин лишь пожал плечами.

      – Мне то неведомо, князь. Это дело их и Святополка.

      Владимир едва улыбнулся, глядя на посуровившего Славяту. Тот, желая блеснуть своей осведомлённостью, успел сказать лишнее, но сумел остановиться, не желая выдавать и дальше то, что ему, со всей очевидностью, было известно. Переяславский князь давно был наслышан о способах действий иудейских ростовщиков. Те предоставляли кредиты под немыслимый процент, что непосильным бременем ложилось на плечи тех, кто волею судьбы был принуждён к ним обращаться. Те несчастные, кому довелось испытать на себе такого рода «помощь», редко не оставались ободранными до нитки, но были и такие, для которых невыплата разбухающего на глазах долга оборачивалась невольничьими рынками, на которые должников продавали целыми семьями. Разумеется, к князьям, королям и прочим сильным мира сего у ростовщиков был другой подход. Задолжавшим им высоким особам предлагалось не тратить свои драгоценные время и внимание на столь несущественные мелочи, лишь доверить сбор очередной дани самим ростовщикам и их людям, а уж они своё вернут! Своё возвращали с изрядной лихвой, оставляя разорёнными целые селения, и пополняя уже пресыщенными русскими рабами и рабынями восточные рынки. Поняв, какой ценой куплено временное благополучие, Владимир не позавидовал ближайшей судьбе Киевского княжества, а значит, и благополучию самого Великого князя.

      – С половцами как поступим, князь? – нарушил ход его мыслей Ратибор.

      – Если Святополк на них войной собрался, так я ему не помеха! – заявил Владимир – Я с ними мир заключил, но против своего Великого князя конечно не пойду. Завтра же, не встречаясь с Кытаном, Итларя отпущу, и пусть киевляне с ними уже в степи разбираются!

      Известие о заключённом договоре и нежелание князя идти на его нарушение, несколько смутили киевского боярина, и он с надеждой взглянул на Ратибора. Оба они уже давно привыкли к частым подаркам еврейских купцов, каждому прощены уже были взятые у ростовщиков займы, и теперь, сведённые недавно с иудейскими наставниками, известными на Руси как раби