Для кого встаёт солнце. Доблестным предкам посвящается. Олег Иралин

на них! – вспыхнул боярин – Они, хоть и далёкие от ратного дела, а всеж в спину не ударят!

      Владимир, видя, что Совет вот-вот превратится в перепалку, поспешил успокоить спорящих:

      – Полно вам, бояре, перекрикивать друг друга, словно холопам! Послушаем, что Ратибор скажет!

      Ратибор, воевода в летах, не спешил. Из-под густых бровей сверкнул его хмурый взгляд, и наконец раздался его густой бас:

      – Оно, конечно, все правы! Вот только, как на половецких послов Великий князь посмотрит?

      Вопрос его повис в воздухе. Все понимали ту неоднозначность, что присутствовала в отношениях двух князей. Святополк, несмотря на поддержку Владимиром при принятии киевского наследства, помнил, кто был вторым претендентом на великое княжение. Конечно, даже одна крупная орда, примкнувшая к переяславскому князю, весьма возвышала того в воинской силе, а с двумя он вполне мог противостоять не только Святополку, но и всем его союзникам! Вот только готов ли сам Владимир к таким переменам?

      Князь уже отвлечённо выслушивал мнение своей старшей дружины, напряжённо размышляя в принятии верного решения. Большинство бояр склонялось к союзу, и Владимир распустил всех, так и не высказав своего решения. Ратибор, покидая зал последним, обернулся у самых дверей.

      – Дозволь, князь, помощь предложить. Знаю, что от киевского князя послов половецких не утаить, добрые люди всегда сыщутся! Если надумаешь, князь, прежде, чем с ханами переговоры вести, о том князя Святополка известить, то любой из моих сыновей готов с той вестью в Киев скакать. Тут ведь дело тонкое, человек надёжный потребен!

      Князь кивнул, и оставшись один, глубоко задумался. Конечно, узнай Святополк о планируемых переговорах от других, он воспримет их как подготовку к мятежу. Но если удастся уверить его в благих намерениях, скажем, подготовкой к совместному походу на Степь, тогда всё будет выглядеть в ином свете! Владимир долго ещё размышлял, взвешивая все «за» и «против», и ближе к вечеру принял решение. Вызвали гонцов и князь объявил им, что готов принять ханов для переговоров, и более того, согласен на выполнение выдвинутого половцами условия: на время переговоров выдать им своего сына в обеспечение их безопасности на переяславской земле.

      Едва забрезжил рассвет, степняки направили своих коней в родные кочевья, а сразу за ними, теми же воротами, в сторону Киева поскакал одинокий всадник. Ольбег нахлёстывал коня, спеша доставить послание от своего князя. Ему предстояла встреча с хотя и формальным, но владетелем всея Руси, но не только он занимал мысли юного всадника. В ушах до сих пор звучал наказ отца – воеводы Ратибора, и надобно было без лишних глаз прежде великого князя навестить другого, тоже весьма важного человека.

      Ханы прибыли в самый разгар Комоедицы. Вся городская площадь была заполнена праздным народом, тутже пекли блины и водили плящущих под дудку