Жизнь. Книга 3. А земля пребывает вовеки. Нина Федорова

для себя высокие военные кавалерийского фасона сапоги, зашнурованные спереди. Эффект был изумителен: товарищ городской голова казался и ростом выше, и стройнее.

      Из столицы от доктора Хили пришла директива: «Товарищи! Углубляйте революцию!»

      Каждый добросовестно делал, что мог.

      Всё слаще пел «Интернационал» бывший дьякон, златовласый Анатолий, и теснее жались к нему революционные гимназистки. Полина обучала рабочих женщин ею самою сочинённому «Гимну швеи».

      Шей нарядные одежды

      Для изнеженных госпож.

      Отвергай свои надежды,

      Проклинай их злую ложь!

      И я с трепетом всё никла,

      Трепетала, словно лань,

      Но всегда шептать привыкла

      Слово гордое: восстань!

      Белым шёлком красный мечу,

      И сама я в грозный бой

      Знамя вынесу навстречу

      Рати вражеской и злой!

      «Гимн швеи» имел успех. Было предложено внести его в предполагаемый к изданию сборник «Певцы Революции». Отныне пением этого гимна открывали свои митинги городские швеи. Полина им читала доклады на тему о гнилостности буржуазной морали. Свою речь она обильно уснащала примерами из прошлой жизни города, называя имена и фамилии. «Сама тому свидетель», она подымала л и ч н у ю злобу и жажду отмщения в слушательницах.

      Учитель Свинопасов подал заявление, что хотел бы сдать кому-либо другому должность представителя и хранителя культурных достижений города.

      – Я теоретик, товарищи, книжник, так сказать, и практическая сторона моих обязанностей совершенно ускользает от меня.

      Переглянувшись со снисходительным презрением, комитет освободил учителя, передав должность ученику восьмого класса гимназии, чей отец был рабочий, мать – крестьянка, что делало его квалифицированным для должности. Учитель же запил.

      Не принявшие революцию действовали по-своему. Мать дьякона Анатолия пошла по святым местам, пешком, с холщовой сумою через плечо – «замаливать грехи». Жена его назначила себе ежедневных девять акафистов и молитву в полночь. Страдая печенью, она изнемогала от печалей и болей.

      Город опускался, болел, голодал. Днём и ночью шли и организованные, и «любительские» грабежи. Убийства сделались ежедневными событиями.

      – Нет, так не может больше продолжаться! – всё чаще поднимались возмущённые протесты.

      – Что-то надо предпринять, что-то сделать!

      – Но что?

      Восстановить суд, полицию, тюрьму? Отказаться от завоеваний революции? Ни за что! Больше того: положение выправит мировая революция. Она вот-вот произойдёт! Вы слышите её приближение? Она идёт – и тогда!..

      Глава III

      Звуки революционных лозунгов и песен редко долетали до «Услады». Процессии были нечасты на окраине города.

      Когда эхо доносило отзвуки революционных маршей, Мила наблюдала за тем, что происходило на большой дороге. Она выглядывала между колонн высокого балкона или из-за опущенных тюлевых штор малой гостиной.

      Генеральша