Жизнь. Книга 2. Перед бурей. Нина Федорова

её счастью ещё большую глубину. Склонив голову, закрыв руками лицо, она плакала, и плечи её по-детски вздрагивали.

      Родители Милы в растерянности и смущении старались её успокоить. Генерал первым пришёл в себя.

      – Дорогой Георгий Александрович, – обратился он к спокойно стоявшему Мальцеву, – вы слышали наш ответ. Жена и я поздравляем вас и Милу и желаем вам долгой и счастливой жизни вдвоём. Извините нас за эту неожиданную сцену. Это наша вина, родителей. Мила ещё очень молода. Мы сделали ошибку, как неопытные в выдавании дочерей замуж, – пошутил он. – Надо было, конечно, её подготовить, мы же полагали, что верным будет первое движение её ума и сердца. Вы видели это движение, – ещё раз пошутил он. – Итак, извините нас, Георгий Александрович, и будем считать свидание законченным. Пусть Мила побудет одна и успокоится.

      Мать Милы, опасаясь, что сцена может принять характер смешного, поторопилась протянуть свою руку на прощанье, добавив с милой светской улыбкой:

      – К тому же и вы и мы должны быть у Линдеров к завтраку, в час. Но приходите сегодня вечером. Всё это будет большим счастьем для нас. И мы поговорим о дальнейшем.

      Мила между тем старалась овладеть собою. Сияя улыбкой счастья и слезами, она говорила:

      – Вы не подумайте, Георгий Александрович… это я так… Я ведь никогда не плачу… Правда, папа?

      Отец погладил её по плечу, улыбаясь:

      – Помолчи, Мила. Тебе уже нечего к сказанному прибавить. На сегодня вполне достаточно.

      Мила встретила глаза жениха, и их выражение удивило её: в них не виделось того счастья, той любви, что кипела в её сердце. Было в них нечто иное, совсем непохожее, что-то вроде жалости, может быть, сожаления, лёгкой печали.

      – Благодарю вас, Людмила Петровна, – сказал он, поклонившись и прозвенев шпорами, и снова он поцеловал обе руки Милы тем же спокойным поцелуем. Затем он поцеловал руку генеральши, раскланялся с генералом и, сопровождаемый им, покинул гостиную. Мила и мать остались одни.

      – Ах, Мила, Мила! – начала генеральша. – Ну как это можно! Что с тобою? Вот не ожидала от тебя! Подумай, как это могло показаться Георгию Александровичу он ведь так мало знает тебя. Могла услышать прислуга… Узнают в обществе… и именно в тот час, когда достоинство в девушке – главное, а ты…

      – Мама! – воскликнула Мила. – О чём ты говоришь! Прислуга! Общество! Какое мне дело! Мы никогда не думали о их мнении.

      – Это было прежде. Мы не знаем, как относится к мнению общества Георгий Александрович, его мать. Принимая его предложение, прежде всего думай об этом.

      Генерал вошёл, довольный, что сцена закончилась, и начал смеяться.

      – Ах, Мила! Обрадовалась, что берут замуж, даже заплакала от счастья!

      И вдруг все трое, как это случается только в дружных и согласных семьях, начали громко смеяться.

      – Не надо идти в театр… своё «Предложение» в большой гостиной! – задыхался от смеха генерал.

      – Но подумай, положение жениха… сцена со слезами…

      – Вынес!